История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

война усилит позиции Израиля на оккупированных территориях, то все вышло с точностью до наоборот. Проект мирного договора, согласованный Израилем и Амином Жмайелем, президентом Ливана, избранным в мае 1983 года, был сорван сирийцами. Проект явно не стоил той бумаги, на которой был написан. Стало очевидно, что стратегическая концепция Шарона никогда не была устойчивой. Как и в прошлом, Израиль мог выиграть войну, но был не способен навязать мир.

В сентябре 1983 года ЦАХАЛ начал постепенный уход из Ливана, и местные партизанские формирования наступали ему на пятки. Amal, умеренное шиитское ополчение, которое было ослаблено во время войны, теперь сменилось радикальной Hezbollah, целью которой было не только изгнать ЦАХАЛ из Ливана, но и при поддержке Ирана бороться с Израилем до победного конца. Вывод ЦАХАЛа из Ливана продолжался до июня 1985 года, когда силы были развернуты вдоль международной границы, продолжая контролировать узкую буферную зону на ливанской стороне, где действовала подведомственная христианам Армия Южного Ливана, помогавшая поддерживать безопасность вдоль границы. 670 израильских солдат были убиты во время войны, а в период с 1982 по 2000 год (когда ЦАХАЛ окончательно отошел к государственной границе) в Ливане было убито в общей сложности 1216 солдат. В ливанской войне было убито около 18 000 арабов, из которых не менее 10 000 были сирийскими военнослужащими и палестинскими боевиками.

Ливанская война сделалась переломным моментом в истории израильского общества. То была первая война, ведение которой не вызывало в обществе единодушного одобрения. На первом этапе боевых действий и общественность, и средства массовой информации полагали, что кампания похожа на операцию «Литани» 1978 года, которая была начата в ответ на террористические акты, совершенные на Прибрежном шоссе Израиля. Армия обороны Израиля перешла границу с Ливаном, осуществила карательную акцию и вернулась в Израиль. На этот раз речь шла о возможном создании буферной зоны для предотвращения ракетных обстрелов «катюшами» северных населенных пунктов. Первоначально представленная публике операция имела почти безоговорочную поддержку. Как только выяснилось, что операция выходит за установленные рамки, поддержка среди военных и общества ослабла. Правых взбесила критика войны в СМИ. Они утверждали, что правительство в состоянии войны не должно подвергаться критике, так же как сдерживали самого Бегина, когда тот был в оппозиции. Знаменитая статья, опубликованная в то время, называлась Quiet, There’s Shooting («Тихо, здесь стреляют»).

Проблема заключалась в том, что до этого правительства Израиля находились слева от оппозиции, которая была воинственной, всегда готовой поддержать военные операции, но не отступление. На этот раз туфля оказалась на другой ноге; правительство было справа от оппозиции и начало войну, не говоря честно и открыто оппозиции о своих целях. По мере того как война продолжалась, между армией и гражданским населением возникла взаимная обратная связь. Командир бронетанковой бригады полковник Эли Гева подал в отставку и отказался принимать участие в штурме Бейрута – впервые в истории израильских войн старший офицер отказался подчиняться приказам. Действия Гевы отразили разочарование и беспокойство, охватившие армию. Войска чувствовали, что сражаются за цели, выходящие далеко за рамки того, что было необходимо для защиты Израиля. Солдаты с горечью отмечали: «Люди определенно считают, что отдали жизнь и здоровье не ради защиты Израиля, а по чьей-то прихоти»[239]. Они также чувствовали, что СМИ манипулировали правительством; общественности сообщалось вовсе не то, что они сами видели. Так же и то, что публика видела на экранах своих телевизоров дома и в международных средствах массовой информации, не соответствовало тому, что говорили командиры.

ЦАХАЛ – армия, набираемая из солдат резерва, граждан которых призывают к присяге. Это означает, что подлинного различия между гражданской и военной реальностью не существует. Ощущение фальшивых отчетов сверху вниз, от армии к гражданскому обществу и от гражданского руководства обратно к армии, серьезно подорвало доверие в обоих направлениях. Растущее число жертв, понесенных при выполнении задач, которые казались сомнительными и неприемлемыми для широких слоев населения – и даже для армии, – вызвало протесты против такой операции, как вступление в Западный Бейрут, которая, учитывая характер боевых действий в городе, повлекла бы за собой большие потери. Кроме того, безжалостность действий в Бейруте и бомбардировки, приводящие к жертвам среди гражданского населения, вызвали гнев как рядовых военнослужащих, так и их офицеров, увидевших в этих действиях отказ от внутренних ценностей Армии обороны Израиля – принципа «чистоты оружия» и защиты человеческой жизни.

Резня в Сабре и Шатиле подняла бурю возмущения среди израильской общественности. Вероятность того, что ЦАХАЛ даже косвенно несет ответственность, поскольку во время действий фалангистов в лагерях солдаты стояли в стороне и не вмешивались, подорвала моральный образ армии в глазах солдат и гражданских лиц. Подозревая, что в лагерях происходит резня, репортер Радио ЦАХАЛа Рон Бен-Ишай позвонил Шарону, чтобы сообщить ему о своих опасениях. Шарон ничего не сделал. Шокированный репортер отправил Бегину личное письмо:

Если вы не предпримете никаких шагов, находиться в стороне во время массовых убийств мирных жителей станет нормой для ЦАХАЛа и Государства Израиль. Ущерб морали и самооценке ЦАХАЛа будет серьезным. Если солдаты ЦАХАЛа и граждане Израиля поставят под сомнение правильность нашей позиции и моральную обоснованность наших действий, это подорвет их мотивацию. А мотивация, премьер-министр, – это стена, стоящая между моими тремя дочерьми и миллионами арабов, большинство из которых стремятся стереть нас с карты.

…Кудрявая голова одной из убитых девочек поразительно напоминала голову моей четырехлетней дочери Тамар. Невозможно представить, чтобы еврейский солдат или гражданское лицо не пошевелил бы и пальцем, когда убивают женщин, стариков и детей, независимо от того, кто они есть[240].

Бегин не ответил на письмо Бен-Ишая. Но буря продолжала расти. Старшие армейские офицеры потребовали, чтобы Шарон взял на себя ответственность как министр и ушел в отставку. Огромная демонстрация в Тель-Авиве (по оценкам газеты Ha’aretz, количество участников составляло 400 000, хотя сторонники правительства утверждали, что их было всего 150 000) потребовала создать комиссию по расследованию ответственности Израиля за массовое убийство. Не только левые, но и правые были шокированы и присоединились к демонстрации. В целом СМИ поддержали протест. Сначала Бегин ответил высокомерным замечанием: «Гои убивают гоев, а они обвиняют евреев». Но перед лицом гнева внутри Израиля и растущего мирового резонанса он стиснул зубы и согласился создать государственную комиссию по расследованию.

После выборов 1981 года атмосфера в израильском обществе приобрела воинственный и агрессивный характер, с каждым днем становившийся все более экстремальным. Поселенцы возмущались тем, что правительство согласилось эвакуировать поселения из окрестностей Рафаха. Правительство инициировало кампании по созданию поселений, чтобы