Сулла - Евгений Смыков

Зато при погребении диктатор дал понять, как скорбит по умершей. Ради этого он нарушил им же введенные ограничения на затраты при похоронах, а на последовавших затем пирах ел то, что сам запретил недавними законами против роскоши (Плутарх. Сулла. 35. 2–4). С Цецилией Метеллой были связаны лучшие годы жизни Суллы. Женитьба на ней наряду с победами в Союзнической войне открыла ему путь к консулату. Она сопровождала его в Митридатовой войне. За насмешки над женой он жестоко отомстил не в меру языкастым афинянам. Вместе с Метеллой Сулла вернулся в Рим и познал сладость своей величайшей победы. Теперь все это осталось позади.

Между тем 81 год подходил к концу. Встал вопрос о консульских выборах. В прошлом году выбор диктатора пал на Долабеллу и Декулу. Первый, хотя и был нобилем, не мог тягаться по знатности происхождения с Метеллами, Ленту — лами, Цепионами или Агенобарбами, а второй был и вовсе незначительной личностью. Теперь Сулла решил назначить на высшую должность куда более видных людей — себя самого и двоюродного брата покойной жены, Квинта Цецилия Метелла Пия. Это было совсем не лишним хотя бы потому, что со смертью Метеллы разрывалась цепочка, связывавшая Суллу с ее семьей. Любопытно, что при этом он продолжал оставаться диктатором.[1384] Наблюдательный Аппиан заметил по данному поводу, что в его время так поступали принцепсы, объединяя императорскую власть с консульской (ГВ. I. 103. 479). Сходство, разумеется, не случайное.

Заметим, что второе консульство Суллы отделялось от первого лишь восемью годами, хотя он сам подтвердил необходимость десятилетнего перерыва. Конечно, эта норма могла быть восстановлена им уже после того, как он вступил в должность.[1385] Однако это могло служить лишь чисто юридическим оправданием, по сути же Сулла делал для себя исключение. Но на такие детали не обратил внимания ни один античный автор — современники, на чьи свидетельства они опирались, прекрасно понимали, что Сулла в любом случае остается хозяином Рима, власть его — настоящая тирания и в соответствии с законом стал он второй раз консулом или нет, большого значения не имеет. Аппиан прямо пишет о царской и тиранической власти Суллы, что для римской верхушки означало одно и то же (ГВ. I. 3. 10; 98. 456; 99. 462; 101. 473; 103. 481; 104. 487; 105. 491).

Плутарх сохранил для нас любопытное замечание Суллы. Диктатор считал ниспосланной божеством удачей то, что Метелл Пий оказался сговорчивым коллегой, хотя от него можно было ожидать многих неприятностей (Сулла. 6.9). Почему? На сей счет можно лишь строить догадки. Однако еще в 87 году, когда марианцы блокировали Рим, Метелл признал Цинну консулом и удалился в Африку, где спокойно пребывал до 84 года, сохраняя нейтралитет. Правда, затем он сражался с Марием не на жизнь, а на смерть, но вряд ли из расположения к Сулле. Его, знатнейшего аристократа, просто не устраивал марианский режим. Но в то же время ни о каких трениях с диктатором, которые дали бы ему повод опасаться противодействия Метелла во время консулата, мы не знаем. Самое логичное — предположить, что последний был не в восторге от излишне своевольного поведения властителя Рима.

Почему же Метелл проявил неожиданную сговорчивость? Источники вновь молчат, но коечто мы вправе допустить. Прежде всего ему было грех жаловаться на свое положение — какникак, он занял высшую государственную должность, к которой представители его фамилии не могли пробиться уже 18 лет. Кроме того, Сулла прекрасно умел подольщаться к людям. Проявляя подчеркнутое уважение к мнению коллеги, он вполне мог договориться с ним. К тому же наиболее одиозные в глазах знати мероприятия — террор[1386] и пополнение сената — уже закончились, долговой вопрос решился в ее пользу. Наконец, диктатор позволил Метеллу отдать долг благодарности некоему Квинту Калидию — тому самому, который, будучи в свое время плебейским трибуном, внес предложение вернуть из изгнания его отца — Метелла Нумидийского. Теперь Калидий получил награду — по ходатайству Метелла Пия он был избран претором на 79 год (Валерий Максим. V. 2. 7).

И еще одно обстоятельство не могло не сплотить сулланцев. Дело в том, что в Испании против них поднял восстание один из немногих уцелевших марианцев — Квинт Серторий. Мы уже говорили, что он управлял в качестве проконсула Ближней Испанией,[1387] откуда его изгнал в 81 году Гай Анний Луск. Бывший наместник пытался дважды высадиться в Испании, а затем ввязался в распри, охватившие Западную Мавретанию. Он разбил местного царька Аскалида, а также отряд Вибия Пакциана, высланный против него Аннием Луском. Агенты Сертория проникли в Южную Испанию и стали рекламировать там успехи своего предводителя. Некоторые общины воинственных лузитан, проживавших в тех краях, решили пригласить опального марианского проконсула в качестве предводителя, чтобы он помог им воевать против своих сограждан. Набрав небольшую армию, Серторий вторгся в Дальнюю Испанию, которой управлял бывший сулланский центурионпримипил Фуфидий — тот самый, которого считали автором идеи проскрипций. В сражении на реке Бетис (ныне Гвадалквивир) его войско было разбито, и значительная часть вверенной ему провинции перешла под власть Сертория (Плутарх. Серторий. 712).[1388]

Эти известия не могли не встревожить диктатора и его окружение. Гражданская война, завершившаяся совсем недавно, начиналась вновь. В такой ситуации раздоры среди сулланцев лишь помогли бы смутьянам. Неудивительно, что если Метелл и имел какието претензии к Сулле, он предпочел придержать их при себе или, по крайней мере, не обсуждать публично. В следующем году он направится во главе мощной армии в Испанию на подавление восстание Сертория, одержит там немало побед и заслужит триумф. Но отпразднует его он уже через семь лет после смерти диктатора.

Что вообще представляло собой окружение Суллы? Его ядром были люди идеи, принципиальные сторонники если не всех сулланских мероприятий, то главных из них — усиления власти сената, ограничения власти плебейских трибунов, поражения в правах проскриптов, отмены хлебных дотаций городской бедноте. К числу таких относились Квинт Цецилий Метелл Пий, наряду с Суллой лучший полководец Рима того времени, храбро сражавшийся в Союзнической, гражданской, а затем и Серторианской войнах; Квинт Лутаций Катул — консул 78 года и самый уважаемый из сенаторов в 7060х годах; Луций Лициний Лукулл, единственный, кто не покинул Суллу во время похода на Рим в 88 году, консул 74 года и герой Третьей Митридатовой войны; Марк Теренций Варрон Лукулл, консул 73 года, который «прославится» в войне с фракийскими племенами не только своими победами, но и зверской жестокостью — отсечением рук пленным; Квинт Гортензий Гортал, перешедший на сторону Суллы еще в 86 году, консул 69 года и крупнейший римский оратор после Цицерона; Публий Сервилий Ватия, который станет консулом 79го и консуломсуффектом 68 года и за победы над племенами исавров получит прозвище Исаврийский. К числу «твердых» сулланцев можно, повидимому, отнести также Гнея Корнелия Долабеллу (консул 81 года), Гая Скрибония Куриона (консул 76 года), Гая Аврелия Котту (консул 75 года), Секста Нония Су фена (претор 81 года).