1916. Война и мир - Дмитрий Миропольский

Вскоре грянула Февральская революция, свергнувшая императора, за ней — Октябрьский переворот, действительно перевернувший страну. Тогда же, в октябре, Пуришкевич создал тайную контрреволюционную организацию. Целью объявил — реставрацию монархии и войну с Германией до победного конца.

Владимир Митрофанович писал письма генералу Алексею Максимовичу Каледину — герою Брусиловского прорыва, атаману мятежного Донского казачьего войска. Призывал как можно скорее идти на Петроград. Обещал поднять в городе восстание силами офицеров и юнкеров. По своим полицейским связям вовлёк в заговор профессиональных террористов. Предполагал отметить победу над Советами, устроив публичные казни.

Несколько раз бешеного депутата арестовывали — сначала полиция Временного правительства, потом чекисты. Но — странное дело! — каждый раз освобождали. Хотя других и гораздо меньшая вина приводила на эшафот.

Верно говорят: кому суждено быть повешену, тот не утонет! Пуришкевичу не нашлось ни петли, ни пули. Судьба распорядилась иначе. Оказавшись в Новороссийске, бывший депутат и начальник санитарного поезда стал жертвой фекалий тифозной вши. Болезнь, которую сам Пуришкевич из любви к латыни называл исключительно Typhus exantematicus, только в России поразила за годы Первой мировой и Гражданской войны больше двадцати пяти миллионов человек.

Среди трёх миллионов умерших от сыпного тифа оказался и Владимир Митрофанович Пуришкевич — сотрясаемый лихорадкой, поражённый мозговыми гранулёмами… Он умер пятидесяти лет, так и не дождавшись литературной славы — «Дневник» опубликовало в Париже издательство Поволоцкого в 1921-м, через год после его смерти. Не дождался он и признания главным заговорщиком, главным убийцей Распутина и главным спасителем отечества.

Мало кто не видел этой фотографии, сделанной знаменитым Александром Родченко. Молодая женщина в косынке задорно кричит, рупором приставив ладонь к белозубому рту. В 1925 году картинка попала на плакат и призывала всю Россию: Покупайте книги ЛенГИза! Стильный снимок, ставший знаком эпохи, до сих пор охотно используют в рекламе; он то и дело попадается в Интернете…

Фотохудожнику позировала Лиля Брик.

Чем же брала эта женщина с большой головой и тяжёлым лицом, которое подёргивал тик? Некрасивая, щуплая, сутулая, тонконогая… Весь арсенал обольщения — только роскошные, тёмной меди волосы и большие глаза. Какая же особинка так неодолимо тянула к ней мужчин? Список жертв страстного влечения к Лиле впечатляет: профессиональный революционер, бывший президент Дальневосточной республики Александр Краснощёков и герой Гражданской войны Виталий Примаков; кровавый чекист Яков Агранов и художник Фернан Леже; писатель Юрий Тынянов и кинорежиссёр Сергей Параджанов; наконец, Лилин последний муж — литературовед Василий Катанян, изучавший творчество Владимира Маяковского, самого известного из её любовников…

Разное говорили о Лиле.

Она умеет быть грустной, капризной, женственной, гордой, пустой, непостоянной, влюблённой, умной и какой угодно… Как не поверить Виктору Шкловскому?

Зрачки её переходят в ресницы и темнеют от волнения; у неё торжественные глаза; есть наглое и сладкое в её лице с накрашенными губами и тёмными веками… Так считал Николай Пунин, третий муж Анны Ахматовой.

Эта самая обаятельная женщина много знает о человеческой любви и любви чувственной…

Пожалуй, единственным мужчиной, на которого Лилины чары не действовали, был её первый муж — Осип Брик. Может быть, она потому и пошла именно за него: чувственной любовью Брик не интересовался. Всю жизнь пару связывали совершенно особенные отношения. Множество Лилиных романов и даже её замужества не смогли разлучить их. Осип женился после развода с Лилей, но тоже продолжал оставаться с ней. Их удивительных и странных чувств так и не смог понять никто.

В 1945 году на лестнице их арбатской квартиры Брика сразил сердечный приступ, и Лиля долго повторяла: Когда умер Ося, умерла я.

После Бурлюка, печатавшего стихи Маяковского в своих сборниках, Брик первым выпустил отдельным изданием, тысячными тиражами, поэмы Маяковского «Облако в штанах» и «Флейта-позвоночник». Издавал за собственные деньги, на свой страх и риск, — и открыл поэта действительно широкой публике.

Осип приютил Володю в квартире на Жуковского. Позже, переехав в Москву, Брики с Маяковским продолжали жить одним домом, одной семьёй. На дверях с табличкой, где значились их фамилии, как-то появилась эпиграмма. Поговаривали, что резвится Есенин.

Не был Осип ни шпиком, ни следователем, но несколько лет действительно прослужил в юридическом отделе мрачной ЧК-ОГПУ. Вместе с Маяковским он организовал литературное объединение ЛЕФ — Левый фронт искусств. Издавал несколько журналов. Писал новаторские повести. В 1929 году по сценарию Брика режиссёр Пудовкин снял фильм «Потомок Чингисхана», который произвёл настоящий фурор не только в России, но и за рубежом — в тамошнем прокате он назывался «Буря над Азией».

Кино и стало для Осипа самой большой любовью. Он строил новый российский кинематограф, разработал теорию социального заказа и стал одним из ведущих сценаристов — со своеобразными взглядами.

Сценарий надо писать не до съёмки, а после. Сценарий — не приказ снять, а метод организации уже заснятого. Поэтому надо спрашивать не каким должен быть сценарий, а что должно быть заснято. Сценарная обработка материала — уже последующая стадия работы.

Двадцать лет кряду Осип Максимович руководил литературно-сценарным отделом одной из крупнейших киностудий страны — «Межрабпом-Русь», превратившейся сперва в «Межрабпомфильм», потом в «Союздетфильм» и ставшей, наконец, Киностудией имени Горького.

В конце тридцатых он, как и многие, как и Михаил Булгаков, писал оперные либретто — ставили охотно, платили хорошо. Брик с лёгкостью писал в любом поэтическом размере и не встречал затруднений в рифмах. Спросили его как-то:

— Вы, видно, и раньше стихами баловались?

— Что вы, что вы! Разве я мог — при Володе?!

И ещё Осип Максимович успевал преподавать в киноинституте.

Кинематографическую страсть с Бриком разделил Виктор Шкловский — как до того разделил ОПОЯЗ и службу в автошколе. Они крепко дружили. Виктор долгие годы вспоминал седьмой дом по улице Жуковского:

— Отворилась дверь сорок второй квартиры. Не дверь, а обложка. Я вошёл и открыл книгу, которая называется История жизни Осипа и Лили Брик.

С Маяковским его тоже связывали не только воспоминания. Если Володя после смерти отца постоянно мыл руки, то Виктор терпеть не мог грязной посуды, и мыть её порывался даже в гостях.

После отречения императора Шкловский участвовал в работе Петроградского совета. Стал помощником комиссара Временного правительства и снова оказался на Юго-Западном фронте. Там геройски воевал и получил в живот пулю навылет. Генерал Лавр Георгиевич Корнилов лично вручил ему Георгиевский крест.