Леонардо да Винчи. Загадки гения - Чарльз Николл

Большую роль во всеобщем увлечении Джокондой сыграл писатель, критик и куритель гашиша Теофиль Готье. Для него «Мона Лиза» была «прекрасным сфинксом, который таинственно улыбается», ее «божественно ироничный» взгляд сулил «неизвестные наслаждения», она «предлагает восхищенным столетиям загадку, которую они еще не решили» и т. д. Завершая одно из своих славословий, Готье замечает: «Она заставляет тебя почувствовать себя школьником перед герцогиней».[675] Еще одним почитателем картины Леонардо был историк и поклонник искусства эпохи Ренессанса Жюль Мишле. Глядя на картину, писал он, «вы чувствуете восторг и беспокойство, словно картина обладает странным магнетизмом». Мишле писал: «Она привлекает меня, отвращает меня, поглощает меня; я прихожу к ней против своей воли, словно птичка к удаву». Почти те же мысли мы встречаем в дневнике братьев Гонкур 1860 года. Знаменитую красавицу своего времени они называют «куртизанкой XVI века, с улыбкой, полной ночей Джоконды».[676] Так Мона Лиза попала в ряд опасных красавиц рядом с Нана Золя, Лулу Ведекинда и прекрасной креолкой Жанной Дюваль Бодлера.

Знаменитое описание картины, сделанное эстетом Викторианской эпохи Уолтером Патером и впервые опубликованное в 1869 году, явно навеяно галльской восторженностью. Много лет спустя прозаическое описание Патера превратилось в свободный стих, став еще прекраснее и точнее:

Оскар Уайльд очень тонко почувствовал соблазнительную лесть Патера: «Картина становится для нас более прекрасной, чем есть в действительности, и открывает нам тайну, о которой на самом деле ничего не знает!»[678] Но от этого «тайна» «Моны Лизы» не утратила своей привлекательности. В книге Э. М. Форстера «Комната с видом» Люси Ханичерч отправляется в Тоскану, где чувствует себя соприкоснувшейся с загадкой Джоконды: «Он нашел ее прелестно задумчивой. Она напоминала женщину Леонардо да Винчи, которую мы любим не за ее красоту, а за то, чего она нам не говорит».[679]

Другие реагировали на «Джоконду» более скептически, как, например, Сомерсет Моэм. В романе «Рождественские каникулы» (1939) он пишет о том, как четверо любителей искусства «взирали на безжизненную улыбку чопорной молодой женщины, изголодавшейся по плотской любви». Смелые молодые критики, такие как Роберто Лоньи, поливали картину презрением, и даже Бернард Беренсон признавался в тайной нелюбви к мировому шедевру: «Она стала обычным инкубом». Назвав «Гамлета» «Моной Лизой литературы», Т. С. Элиот вкладывал в свои слова негативный смысл, желая сказать, что пьеса воспринимается больше не такой, какова она есть, а становится предметом субъективных интерпретаций и второразрядных теорий.[680]

Еще одним историческим событием в жизни «Моны Лизы» было ее похищение из Лувра. Картину украли утром 21 августа 1911 года.[681] Вором оказался тридцатилетний итальянский художник-декоратор и мелкий воришка Винченцо Перуджа. Он родился в деревне Думенца на озере Комо. В Париж Винченцо приехал в 1908 году и стал одним из тысяч итальянских иммигрантов, которых французы презрительно называли macaroni. Он некоторое время работал в Лувре, что и позволило ему проникнуть в здание незамеченным и столь же легко его покинуть, неся под курткой знаменитую картину. Полиция сбилась с ног. Однако, несмотря на криминальное прошлое Перуджи и оставленный им отпечаток большого пальца левой руки на раме, его имя ни разу не всплыло. Подозревали Пикассо и Аполлинера. Поэта даже посадили в тюрьму, о чем он написал стихотворение. Перуджа хранил картину среди своих вещей более двух лет. Затем, в конце ноября 1913 года, он отправил письмо флорентийскому торговцу антиквариатом, Альфредо Джери, предлагая «вернуть» «Мону Лизу» Италии. Перуджа потребовал 500 000 лир. Письмо было подписано «Леонардо Винченцо». 12 декабря Перуджа прибыл во Флоренцию поездом, везя «Мону Лизу» в деревянном чемодане. Он поселился в дешевой гостинице «Триполи-Италия» на виа Панзани (эта гостиница работает и сегодня под названием «Ла Джоконда»). Здесь в присутствии Альфредо Джери и Джованни Поджи, директора галереи Уффици, Перуджа открыл чемодан. Под старыми ботинками и шерстяным бельем лежала знаменитая картина. Вот что вспоминает Джери: «…подняв эти весьма неприглядные предметы, [он] поднял второе дно чемодана, под которым мы увидели картину… Мы были исполнены невероятно сильного чувства. Винченцо смотрел на нас застывшим взглядом, торжествующе улыбаясь, словно сам написал картину».[682] В тот же день Перуджу арестовали. Делались попытки превратить его в национального героя, но сторонников этой идеи ожидало глубокое разочарование. На суде Перуджа заявил, что сначала хотел похитить картину Мантеньи «Марс и Венера», но потом остановился на «Джоконде», потому что она была меньше. Перуджу приговорили к двенадцати месяцам тюремного заключения. В 1947 году он умер.