Сказки, собранные братьями Гриммами. Собрание сочинений (200 сказок) - Братья Гримм

Пространствовав некоторое время, пришли они однажды кбольшому лесу, через который пролегала дорога к городу, где жил король. Ночерез лес вели две тропинки - одна в семь дней пути, другая - всего в два.Однако же ни один из них не знал, которая из тропинок короче.

Оба странника наши уселись под дубом и стали совещаться, какони запасутся и на сколько дней возьмут с собой хлеба. Башмачник и сказал:"Надо на большее время рассчитывать - я возьму на всякий случай хлеба насемь дней с собой". - "Что-о? - воскликнул портной. - Чтобы я стал насвоей спине тащить запас хлеба на семь дней, словно вьючная скотина, так что ишеи повернуть нельзя будет! Нет, я на Бога надеюсь и ни о чем не станузаботиться! Ведь деньги у меня в кармане и зимой, и летом те же, а хлеб-то в жаркоевремя не только засохнет, а еще и заплесневеет. И платье себе не шью сзапасом... Как это может быть, чтобы мы не нашли настоящей дороги? Возьму себезапасу на два дня - и вся недолга".

И вот каждый купил себе свой запас хлеба, и пустились оба влес наудачу. В лесу было тихо, как в церкви. Ни ветерок не веял, ни ручей нежурчал, ни птички не пели, и сквозь густолиственные ветви не проникал ни одинсолнечный луч.

Башмачник не говорил ни слова; он так устал под тяжестьюсвоего хлебного запаса, что пот струями катился с его сумрачного и сердитоголица. А портной был веселешенек, подпрыгивал, насвистывал или напевал песенку идумал про себя: "И Бог на небе радуется, видя меня такого веселого".

Так шло дело два дня сряду, но когда на третий день лесу всене было конца, а портной-то уж весь свой хлеб съел, то он невольно стал падатьдухом, однако все еще бодрился, возлагая надежду на Бога и на свое счастье. Натретий день он лег вечером под деревом голодный и на следующее утро голодным жеи поднялся. То же было и на четвертый день.

Когда башмачник садился на поваленное дерево, чтобы съестьсвою порцию хлеба, портному - увы! - приходилось только смотреть на это состороны. Если он просил кусочек хлеба у товарища, тот только посмеивался иговорил: "Ты был постоянно такой веселый, ну, так теперь попробуй, каковоневеселым быть! Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!" - однимсловом, он был к нему безжалостен.

Но на пятое утро бедный портной не мог уж и на ногиподняться и от истощения с трудом мог произнести слово; щеки его побледнели, аглаза покраснели. Тогда башмачник сказал ему: "Сегодня я тебе дам кусочекхлеба, но за это я тебе выколю правый глаз". Несчастный портной, которомуочень жить хотелось, не смог избежать этой жестокости: поплакал он еще раз обоимиглазами и затем подставил их под острый нож бессердечного башмачника, который ивыколол ему правый глаз.

Тут пришло на память портному то, что говаривала ему вдетстве мать, когда, бывало, он чем-нибудь полакомится в кладовой: "Ешьстолько, сколько можешь, а терпи столько, сколько должно".

Когда он съел свой столь дорого оплаченный кусок хлеба, онопять вскочил на ноги, позабыл о своем несчастье и утешал себя хоть тем, что онодним-то глазом еще может хорошо видеть.

Но на шестой день пути голод сказался снова и защемил егосердце. Он почти упал под дерево и на седьмое утро уже не мог от слабостиподняться: он видел смерть у себя за плечами. Тут башмачник и сказал ему:"Я хочу из сострадания дать тебе и еще один кусок хлеба; но даром не дам,а выколю тебе еще и другой глаз за это".

Тут только осознал портной все свое легкомыслие, сталпросить милосердного Бога о прощении и сказал башмачнику: "Делай, что тыдолжен делать, а я постараюсь все вынести; но помысли о том, что Господь Богнаш не сразу произносит свой суд на человеком: придет, пожалуй, и иной час, вкоторый ты получишь возмездие за злодеяние, не заслуженное мною. Я при удачеделился с тобою всем, что у меня было. Мое ремесло все в том, чтобы стежок настежок сажать... Ведь если ты лишишь меня обоих глаз, то мне останется толькоодно - идти нищенствовать. Сжалься же надо мною и хотя бы не покидай меня влесу".

Но башмачник, позабывший о Боге, вынув нож, выколол портномуи левый глаз. Затем он дал ему кусок хлеба, подал ему конец палки в руку и повелего вслед за собою.

Когда солнце закатилось, они вышли из лесу; перед лесом наполяне стояла виселица. Туда-то и привел башмачник своего слепого спутника,покинул его около виселицы и пошел своею дорогою. Измученный усталостью, больюи голодом, несчастный заснул и проспал всю ночь.

Чуть утро забрезжилось, он проснулся, но не знал, где онлежит. А на виселице висели двое горемык, и у каждого на голове сидело поворону. Вот и начал один из висельников говорить другому: "Брат мой, спишьты или нет?" - "Нет, не сплю!" - отвечал ему другой висельник."Так вот что я тебе скажу, - заговорил снова первый, - роса, котораянынешнею ночью падала на нас с виселицы, обладает особою способностью - онавозвращает зрение каждому, кто ею омоет глаза. Кабы это знали слепцы, так сновамогли бы получить зрение, а им это даже и в голову не приходит".

Услышав это, портной вытащил платок из кармана, омочил егоросою в траве и отер им свои глазные впадины. Вскоре после того портной увидел,как солнце стало вставать из-за горы, и перед ним на равнине раскинулся большойкоролевский город, с его дивными воротами и сотнями башен, и загорелись,заискрились на островерхих вышках золотые кресты и золотые яблоки...

   Он мог различить каждый листок на деревьях, увидел сноваптиц, летавших мимо, и мошек, которые толклись в воздухе. Он вынул иглу изкармана, и когда убедился, что может по-прежнему вдеть нитку в ушко, сердце егозапрыгало от радости.

Он упал на колени, благодарил Бога за оказанную ему милостьи прочел утреннюю молитву; не забыл он помолиться и за бедных грешников,которые покачивались на виселице. Затем он вскинул свой узелок на плечо, махнулрукою на перенесенные сердечные муки и пошел далее, припевая и посвистывая.

   Первое, что ему встретилось на пути, был гнедойжеребенок, носившийся по полю на полной свободе. Портной схватил было его загриву, собираясь вскочить на него и проехать на нем в город, но жеребенок сталпросить, чтобы он его освободил. "Я еще слишком молод, - сказал он, - идаже тощий портняжка, как ты, может мне сломать спину; пусти меня побегать,покуда я окрепну. Может быть, придет и такое время, когда я тебя за этовознагражу". - "Ну, что же? Побегай, - сказал портной, - вижу я, чтоты до этого Охотник".

Он еще прихлестнул его маленько хворостинкой, и тот, отрадости вскинув вверх задние ноги, помчался в открытое поле, перепрыгивая черезизгороди и рвы.

Но портняга-то со вчерашнего дня ничего не ел."Солнце-то теперь вижу, - говорил он сам себе, - а хлеба во рту ни крошкине чую. Первое, что встречу на пути, хотя бы и не очень съедобное, не уйдет отмоих рук".

Как раз в это время аист преважно расхаживал по лугу."Стой, стой! - закричал портной, хватая его за ногу. - Не знаю, годен литы в пищу или нет, но мой голод не позволяет мне долго разбирать - сверну тебеголову да зажарю". - "Не делай этого, - сказал аист, - я птицасвященная, никто мне зла никакого не делает, а я сам приношу людям немалуюпользу. Коли ты пощадишь меня, сохранишь мне жизнь, я тебе сам когда-нибудьпригожусь". - "Ну, так проваливай, куманек долговязый", - сказалпортной.