Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

раз ругая себя за то, что мне пришла в голову «светлая» мысль надеть это слишком короткое, слишком легкое платье, в котором я чувствовала себя незащищенной, уязвимой; к тому же сейчас оно больше напоминало лохмотья. Я ненавидела его. Если б только я могла его сжечь… Насколько комфортнее и теплее мне было бы сейчас, если бы я надела свои обычные джинсы и блузку! Подавив в себе чувство отвращения, я завернулась в грязное одеяло.

Мне нужно было поразмышлять, но для этого имелось очень мало возможностей. Кто-то похитил меня. Но кто и почему? Единственное, в чем я могла быть совершенно уверена, так это в том, что ни маленькие брат и сестра, ни то, что я видела на подземной станции, не имеют к этому никакого отношения. Пока не доказано обратное, призраки и галлюцинации не похищают людей. Через определенные промежутки времени я слышала приглушенный грохот, сопровождаемый легким сотрясением пола. Где бы я ни находилась, это было недалеко от линии метро. Больше понять ничего не удавалось.

Сколько времени я провела в одиночестве в темноте, погруженная в мучительное ожидание? Уж точно не менее нескольких часов… Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа поверг меня в страх – и одновременно дал мне облегчение. По крайней мере, я буду знать…

Скрип двери, звук шагов, затем щелчок выключателя; загорелась лампочка, висящая под потолком. Свет, исходящий от нее, был тусклым, поскольку она была накрыта газетой. Однако и его оказалось достаточно, чтобы я наконец разглядела голую комнату без окон, в которой была заперта. И человека, который меня похитил.

Его высокую худую фигуру окутывал потрепанный черный плащ с капюшоном. На костлявом трупно-бледном лице выделялись непропорционально большие глаза.

Я знала, кто это такой. Рассказывая мне о деле, которое вел, Кардо описал зловещего Призрака – так его называли.

К сожалению, я знала, почему он схватил меня.

* * *

Туннель открылся на полпути вверх по склону естественной пещеры, похожей по размеру на ту, которую они только что покинули. У нее были плоское дно и куполообразный свод, с которого свисали гроздья сталактитов. Как и другая, она образовалась в результате карстовой эрозии, вызванной колебаниями уровня грунтовых вод. Однако эта осталась сухой и, главное, освещалась днем по меньшей мере дюжиной фонарей и рефлекторов, висевших тут и там на скалистых стенах, – некоторые были очень похожи на те, что освещали Вагонную галерею Центрального вокзала. Все они были направлены в центр пещеры, где находилось скопление лачуг и хижин, построенных из самых разных подручных материалов: металлических листов, картона, гофрированного пластика, обрезков дерева.

Как бы безумно это ни звучало, но то было настоящее деревенское поселение, опущенное на десятки и десятки метров под городской асфальт. В одном из его концов находилась даже пара небольших теплиц, накрытых прозрачной пленкой, и вольер для животных. Над ним возвышалось сооружение, более высокое, чем остальные, стоящее немного в стороне на возвышении и напоминающее своей конической формой индейский вигвам.

Один из двух мужчин, шедших позади Меццанотте, – очевидно, его охранников, – вывел его из ошеломленного созерцания, похлопав по спине. Небольшая группа снова отправилась в путь, спустившись на дно пещеры по крутой дорожке, которая змеилась между скалами.

– Добро пожаловать в поселок Сынов Тени, молодой человек, – сказал ему Генерал, когда они вошли в поселок, а затем уточнил: – На поверхности нас называют «теми, кто внизу», но на самом деле мы называем себя именно так.

Когда они вошли вглубь лагеря, группа распалась, и с ним и стариком остались только два его «ангела-хранителя». На первый взгляд это место не было похоже на убежище банды преступников или секты кровожадных фанатиков. Жители, проходящие мимо, останавливались на улице или стояли у порогов своих домов, глядя на Меццанотте со смесью любопытства и недоверия; они также не были похожи на бандитов или сумасшедших. Кроме бледности и одежды, похожей на ту, что носили поймавшие его люди, ничто не выделяло их из множества изгоев, прижившихся на станции. Вокруг были в основном пожилые мужчины, но попадались и женщины, молодые люди и даже несколько детей.

– Эй, коп!

Меццанотте повернулся в ту сторону, откуда доносился хорошо знакомый ему хрипловатый голос.

Перед маленьким домиком с картонными стенами, выкрашенными в синий цвет, на табуретке сидела худая морщинистая старушка с лохматыми седыми волосами. Это была Амелия. Рядом с ней стояла ее неразлучная тележка для покупок, набитая безделушками.

– У тебя есть для меня шоколадные конфеты, да? – сказала она, протягивая свою крючковатую руку.

Меццанотте направился было к ней. Один из его охранников взял его за руку, но Генерал дал знак отпустить его.

– Амелия, я волновался за тебя… Как ты здесь оказалась?

Пожилая бездомная женщина пристально посмотрела на него.

– Я оказалась в этом месте из-за тебя, вот как. Ты послал меня задать вопросы о «тех, кто внизу». Они поймали меня и сказали, что все зависит от моего решения: либо я соглашаюсь навсегда остаться здесь с ними, либо они будут вынуждены убить меня.

– Но ты в порядке?

– Ну, если не брать в расчет влажность, то здесь не так уж плохо. Я даже обнаружила здесь несколько старых знакомых, людей, которые, как я думала, уж сто лет как померли. Они наобещали мне шоколадок, но пока ни черта не принесли… У тебя-то есть, нет?

– Нет, мне очень жаль, – ответил Рикардо, когда сопровождающие схватили его, чтобы вернуть обратно. – Но я был рад снова увидеть тебя.

– А я – вовсе нет, коп, – крикнула ему в ответ Амелия. – Надеюсь, они убьют тебя.

– Мы должны идти, – сказал Генерал, возобновляя свою прогулку.

В конце дороги, по которой они шли, на краю поселка стоял большой индейский вигвам.

Выражение лица Меццанотте ожесточилось. Он снова посмотрел на человека, на котором, казалось, не мог сосредоточиться – как будто прежний образ кроткого немого и хромого бродяги накладывался на нынешний образ партизанского лидера, не совпадая с ним.

– Другой мой информатор, Шизик… Это вы его?..

Старик скорчил скорбную гримасу.

– У нас не было выбора. Мы должны были помешать тебе добраться до нас, любой ценой. Ему тоже предложили альтернативу: следовать за нами под землю или умереть от передозировки. Наркотики здесь запрещены, так что Шизик принял вот такое решение… Могу лишь заверить тебя, что он не страдал.

«Пока смерть не разлучит вас, – вспомнил Меццанотте. – Ты сдержал свое слово, бедный Шизик, ты не бросил свою возлюбленную – даже ценой жизни…»

– А как насчет записки о выкупе, которая затормозила расследование исчезновения Лауры Кордеро? Это