Десять десятилетий - Борис Ефимов

Определением военного трибунала Московского военного округа от 22 августа 1957 года постановление от 8 августа 1942 г. об осуждении Остен-Грессгенер М. Г. отменено и дело производством прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Остен-Грессгенер Мария Генриховна полностью реабилитирована. Прокурор по надзору за следствием в органах госбезопасности

Старший советник юстиции (Васильев)

Вот так… Произошло, оказывается, маленькое недоразумение — ни Мария Остен, ни Губерт Лосте никаких преступлений не совершали. Советские органы правосудия обнаружили с некоторым опозданием, что «зазря, случайно» была на тридцать третьем году жизни расстреляна благородная, умная, добрая женщина, талантливая писательница, что зазря, безвинно провел пятнадцать лет в ссылке честный, трудолюбивый, добросовестный парень. Нельзя не вспомнить, что еще до них, в 1954 году, был посмертно реабилитирован и тоже «за отсутствием состава преступления» тот, кто эту книгу задумал и редактировал — Михаил Кольцов.

Горько и страшно представлять себе, какие могли совершаться в нашей стране «чудеса», и не совершаются ли некоторые, может быть, похожие «чудеса» в наше время…

…Закончу рассказ о Губерте. Ему, несомненно, повезло — он был реабилитирован прижизненно. В определенном смысле с ним действительно произошло чудо: после малогостеприимных степей Казахстана — горячее солнце и лазурное море Крыма! О настроении Губерта той поры скажет его собственное письмо:

«Солнечная долина, 2 мая 1957 г.

Дорогой Борис Ефимович!

Наконец-то у меня есть возможность написать Вам — это первый день за все время пребывания здесь, когда у меня свободная минута.

В Симферополь я приехал 22 марта, и меня направили на работу в виноградарский совхоз «Солнечная долина», расположенный в пяти километрах от моря. Работаю старшим механиком. Пришлось сразу включиться в работу, чтобы заново организовать мастерские, собрать кадры и пр. Ко мне приехали жена и дочь, я встретил их в Симферополе. Мне дали квартиру из двух комнат с кухней и верандой. На первое время это меня устраивает, но директор обещал к концу года построить для нас отдельный дом в лучшем месте в саду. Мой оклад составляет 1050 рублей. Немного, конечно, но, если совхоз выполнит план по винограду и другим видам, то в октябре мне выплачивают премию. Сейчас в наш совхоз передали еще две деревни, в связи с чем значительно вырос парк машин. На моем попечении теперь находятся 14 тракторов и бульдозеров, 14 автомашин, 4 электростанции, винный завод, целый ряд других машин и механизмов. А так как заведующего мастерскими у меня нет, то приходится работать по 15–16 часов в сутки.

Матери я написал письмо, в котором приглашаю ее в гости. Если Вы, может быть, поедете в Крым, то обязательно заезжайте ко мне. Вино здесь такое, какого я никогда раньше не пробовал. Надеюсь, оно Вам понравится.

Передайте большой привет Раисе Ефимовне и всем знакомым. Пишите по адресу: Крымская область, Судакский район, село Лагерное. Если вышел «Испанский дневник» — пришлите пожалуйста. Губерт».

Казалось, как будто желая загладить пережитые Губертом тяжелые годы, фортуна повернулась к нему лицом — интересная, по душе, работа, хорошие отношения с окружающими, счастливая семья, отличные служебные перспективы. И вдруг пришла беда… 6 августа 1959 года я получил из Крыма телеграмму: «Товарищ Борис Ефимов Губерт умер 5 августа жду ваших советов что мне предпринять подробно опишу в письме — Лосте Амалия».

Причиной смерти Губерта был неудачно прооперированный в симферопольской больнице гнойный аппендицит.

Такова печальная повесть о Губерте Лосте и его пребывании в «Стране чудес»…

…«Хрущевская оттепель», помимо тех значительных перемен, которые она произвела в стране, имела и еще одно гораздо менёе значительное, но непосредственно коснувшееся меня последствие — в «Известия» пришел новый редактор. Это был Алексей Аджубей, человек любопытный и незаурядный. Богато одаренный от природы — и красивой наружностью, и актерскими сценическими данными, и литературными журналистскими способностями, энергичный, инициативный, пробивной. С одинаковым успехом он мог бы стать и видным артистом, и видным публицистом. Судьба направила его по второму пути.

Так случилось, что я знал его еще мальчиком. Он иногда приходил в наш дом вместе со своей мамой, известной московской портнихой Ниной Матвеевной, которая шила и для моей жены. Женщины были знакомы многие годы, дружили, и Нина Матвеевна постоянно делилась с моей супругой своими делами и заботами, охотно рассказывала о своем Алеше, который стал красивым молодым человеком, пользовался успехом, уже выступал в каком-то эстрадном ансамбле. Однажды Нина Матвеевна посетовала:

— Не знаю, что делать, Раиса Ефимовна. Алеша где-то познакомился с Радой, дочерью Хрущева. А я боюсь, Раиса Ефимовна, — сегодня Хрущев секретарь ЦК, а завтра… Знаете, какие теперь времена.

Все закончилось благополучно. После ухода Сталина в «мир иной» Никита Сергеевич пришел к власти, а про Алешу народная молва сложила поговорку: «Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей». И надо сказать, что это был счастливый брак, не только для карьеры Алексея Ивановича, но и потому, что Рада Никитична на редкость хороший человек, скромный и порядочный, пользующийся всеобщим уважением. Она была Аджубею преданной подругой жизни, надежной опорой, когда наступили для него трудные времена.

Первым этапом журналистской деятельности Аджубея стало назначение его редактором газеты «Комсомольская правда», которая при нем сразу сделалась более живой, интересной, оперативной. А вскоре он пришел в «Известия». И тут широко развернулись его журналистская хватка, публицистический размах, редакторская инициатива. Незачем говорить, насколько всем его начинаниям способствовало то, что за его спиной стоял высокопоставленный тесть, но надо отдать должное, по справедливости, и его личным качествам. Именно он задумал выпуск «Известий» как вечерней газеты, именно он задумал и осуществил издание при «Известиях» еженедельника «Неделя», другие интересные начинания и, в частности, повторил выход в свет такой необычной книги, как «День мира». Первый «День мира» был задуман Максимом Горьким и осуществлен Михаилом Кольцовым. В предисловии ко второй книге «День мира», вышедшей в свет в 1961 году, мы читаем: «… Читатель, взявшись за «День мира», может сначала прийти в смущение и недоумение. Как осилить этот том? И вообще — что это? Справочник, научный труд, обзор, комплект? Как надо с ним обращаться?.. Мы считаем «День мира» книгой для чтения. Перелистайте сначала ее, познакомьтесь с построением, бегло посмотрите иллюстрации, задержитесь на тех страницах, какие вас задержат. А потом, не спеша, погрузитесь в чтение, пусть с передышкой, но подряд. Вы не пожалеете. Могучая симфония человеческой жизни захватит вас и понесет с собой».

Автор этих строк, с которыми редакция «Дня мира» обратилась к современному читателю, не назван. Кто же написал их? Когда? Где?

Их написал Михаил Кольцов на двадцать пять лет раньше, в осажденном Мадриде, куда ему, одному из двух редакторов «Дня мира», из Москвы прислали на подпись гранки книги. Другого редактора — Максима Горького — уже не было в живых…