Тропик Козерога - Егор Бекесов

Мантиец уже не понимал, что происходит вокруг. Он не видел, как начала постепенно стихать схватка, как начали свои же отступать от него, как горящие люди с обеих сторон бежали прочь и падали на землю, пытаясь сбить пламя. И полицейские тоже начали отступать, и на этот раз уже едва ли это можно назвать организованным отходом. Они прятались за свои щиты, не рискуя выглядывать из-за них, ещё держали некое подобие строя, но в раздававшихся между ними криках и матершине уже отчётливо были различимы паника и ужас.

Крейтон чувствовал, как стремительно нарастала жуткая головная боль, словно черепная коробка должна была вот-вот треснуть, он ещё чувствовал огонь, но весь мир перед глазами начинал плыть. Он начал шататься, всё сильнее и сильнее пока не споткнулся о бордюр и не упал на вытоптанную траву газона.

А Кистенёв вместе с Семелесовым с ужасом смотрели на всё это вместе со многими, отойдя назад к баррикадам. И тут до слуха Василия донёсся знакомый голос. Он обернулся и увидел Клементину, спешившую к ним, пробираясь навстречу отступавшим ополченцам.

И Семелесов тоже её заметил, он с трудом различал то, что она кричала им, но он понимал и так, о чём была речь. Он перевёл взгляд на Крейтона, едва приподнявшегося на земле, перед разбившими свой строй полицейскими. Жуткая мысль пронеслась в его голове, всё было прямо перед ним на блюдечке. То о чём он мог только мечтать, выход из тени Крейтона, самостоятельность, власть и что самое главное плачущая вдова на груди. Нужно было только ничего не делать, Мессеир уже сделал всё сам. Но проблема была в том, что Семелесов никогда не подчинялся даже собственной логике.

Он бросился вперёд и быстро очутился возле Крейтона, который медленно поднимался с травы. Алексей схватил его и повёл прочь. Вскоре подбежал и Кистенёв, он поначалу хотел было помочь с Мессеиром, но тут же заметил оставшийся лежать на траве пистолет. Василий схватил его и выстрелил один раз в воздух и ещё один раз над головами полицейских, которые уже восстанавливали ряды и начинали наступать на тех ополченцев, что ещё оставались на месте.

Клементина встретила Семелесова уже ближе к баррикадам и там помогла оттащить Крейтона на другую сторону укреплений, где они его и положили. Всё лицо мантийца было в крови, которая шла из носа и ушей, и самое страшное тоненькая струйка стекала из правого глаза вдоль края носа.

Девушка схватила Семелесова за плечо и, развернув лицом к себе, твёрдо произнесла:

— Нужно уходить, немедленно!

— Нам не уйти это ловушка, на это и был расчет. Они скоро будут здесь.

Тут она достала из-под платья медальон Войницкого и подняла его, держа за нижний края, посмотрела Алексею прямо в глаза.

— Главное добраться до воды.

— И желательно поскорее, — вставил Кистенёв, спрыгивая с баррикады на землю, и тут же наклонился возле мантийца. — Мессеир, ты можешь идти?

Он встал рядом с мантийцем, на мгновение столкнувшись взглядом с Клементиной, даже сейчас невольно вздрогнув внутри от вида её глаз, к которым он так и не смог привыкнуть. Крейтон пробормотал что-то нечленораздельное и начал медленно подниматься. Ему удалось встать и даже сделать самостоятельно пару шагов, но потом его зашатало, и он схватился за руку Кистенёва, которую тот вовремя ему протянул.

Ополченцы уже бежали с поля боя, перепрыгивали через перилла, надеясь уйти вниз по склону, уже позабыв про своего главаря и предводителя. ОМОН уже приближался к укреплениям восставших, когда Крейтон и его спутники начали уходить оттуда, в ту же сторону что и остальные. Кистенёв последний раз оглянулся, посмотрев на строй полиции медленно, но верно приближавшийся, потом повернув голову в сторону, он вдруг увидел, как только что бежавшие к реке люди, в панике бежали, обратно. Толкая и распихивая друг друга, они перелезали через ограду и бежали обратно в парк, навстречу ОМОНу при этом объятые ещё большим ужасом, чем до этого. И что самое странное полицейские тоже в испуге разомкнули строй и начали отходить, а некоторые и пустились бежать. Вдруг широкая тень проскользнула по земле, на мгновение, накрыв то место, где стоял Кистенёв, и слабый порыв ветра дунул ему в лицо. Юноша медленно поднял глаза и увидел его.

Огромная рептилия проскользила в небе над парком, планируя на своих огромных кожистых крыльях, которыми лишь иногда взмахивала. Дракон опустился почти к самой земле, но потом резко начал подниматься и, сделав поворот над стоявшей на той стороне улицы церковью, и опустился на крышу старого каменного дома с украшенным фасадом, стоявшего у края парка. Опустившись, чудовище расправило крылья, и, повернув голову, издало ужасный рёв, раскатившийся по окрестностям.

А потом появились они. Через промежутки между группами потерявших уже всякий строй полицейских, в другом конце парка была видна непрерывная чёрная линия, из людей медленно надвигавшихся со стороны города. Они все были в плащах и все держали одетые в чёрные кожаные перчатки руки у поясов, на которых висело по две короткие шпаги. Одновременно с этим на крышах всех зданий, что стояли рядом с парком, появились стрелки занявшие позиции у краёв крыш и нацелившиеся на людей что были у них как на ладони.

Те из внезапно появившихся, кто находился в парке, начали с нечеловеческой чёткостью перестраиваться на ходу вставая в шахматном порядке. В передних рядах появились знаменосцы поднявшие веером дюжину штандартов с вышитым на чёрном полотнище золотым драконом поднявшемся на задние лапы, и теперь они висели едва колышимые слабым ветерком. Некоторые из этих солдат вышли вперёд, в несколько секунд обезвредив тех полицейских, что двинулись им навстречу, хотя большинство как омоновцев, так и ополченцев были слишком напуганы, и начали быстро отходить. У вышедших против них солдат появились в руках карабины, которые они пока что держали опущенными стволами к земле. Высокий мужчина с сухим бледноватым лицом, встав перед строем своих, громко приказал полицейским и восставшим сдать оружие, причём сделал это совершенно сухим бесчувственным голосом, от которого пробирал холодок, особенно смотря на его лицо, на котором казалось, не двинулся ни один мускул, не считая движение губ. И все к кому он обратился, тут же начали выпускать из рук и бросать на землю своё оружие, щиты, каски, после чего они отходили назад, отступая от двинувшихся на них солдат с карабинами.

Вдруг основной строй неизвестной армии разделился напополам. Действуя всё так же механически чётко, они образовали проход в самом центре. В нём появились несколько мужчин, все так же в чёрном. Тому, кто шёл впереди, и был, похоже, среди них главным, по виду ему было немногим больше двадцати, немного худощавый и не особо высокий. На нём был расстёгнутый потрепанный китель, под которым была видна рубашка, пара верхних пуговиц которой были расстёгнуты. Растрёпанные волосы во множестве мест слиплись, и только одна маленькая прядь спадала на лоб аккурат с правой стороны.

Крейтон до того неподвижно стоявший и смотревший за происходящим, вдруг посмотрел на Клементину и шёпотом произнёс: «Его высочество». Она переглянулась с ним, слабо кивнула и они почти одновременно шагнули вперёд.