Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин

Эйхборн. Я говорю об обоих штабах…

…

Вопрос. На каком расстоянии от Днепровского замка вы располагались?

Эйхгорн. Приблизительно на расстоянии в четыре-пять километров…»

И Эйхгорн, и генерал Оберхойзер, не говоря уже о полковнике Аренсе, прибыли в окрестности Гнездово не раньше 20 сентября и просто не могли знать, что здесь происходило до того. Не могли, да наверняка и не хотели, если были в курсе, как именно на Восточном фронте решались проблемы секретности при строительных работах на особо важных объектах, к числу которых принадлежал и штаб группы армий «Центр».

Естественно, штаб располагался не в палатках посреди чистого поля. И хотя для него не оборудовались бункеры, фронт строительных работ на объекте всё равно был достаточно большим, и все они являлись секретными. Само расположение штаба, инженерные сети и, самое главное — системы связи, местонахождение узлов связи и схемы кабельных сетей. Секретность же, как правило, обеспечивалась чрезвычайно просто: стройка велась силами военнопленных, которых после окончания работ уничтожали.

В Смоленске до сих пор бытует местная легенда, что поляков использовали на строительстве бункера для Гитлера, а потом расстреляли. Ставка фюрера там действительно строилась, и даже с небольшим бункером, но происходило это позднее, с октября 1941 по август 1942 г.[139]., и если там и использовали поляков, то каких-то других, не тех, что были убиты в Козьих Горах (куда-то ведь делись ещё 4 тысячи польских военнопленных). Однако и без гитлеровского бункера у нас выстраивается чёткая цепочка событий.

В начале июля немцы захватили в Смоленске лагеря, где содержались польские военнопленные. Едва ли за два года отношение Гитлера к полякам так уж сильно изменилось. Когда речь шла об обычных военнопленных, германское правительство опасалось так уж откровенно нарушать Женевскую конвенцию, тем более что можно было нарваться и на ответные меры применительно уже к германским пленным. В основном это касалось англичан, американцев и французов[140], однако тень этих опасений падала и на Польшу. Но тут были «неучтённые» поляки, которые пленными формально не являлись — что мешало включить их в операцию «Танненберг», а перед этим использовать на строительстве сооружений для штаба? Тем более что это, по сути, были готовые строительные команды. Ну, а потом, когда площадка для штаба была готова, прибыла айнзатцкоманда, разместилась в занятом передовым отрядом полка комфортабельном «Днепровском замке», сделала своё дело и убыла, предупредив связистов о сохранении секретности.

Прежний командир полка, полковник Беденк, естественно, об этом знал — но его в Нюрнберге не допрашивали. А тех, кого допрашивали, операция непосредственно не касалась, знать о ней им было не положено, а если что и знали — так покажите того идиота, который станет выскакивать с такими откровениями перед трибуналом: поймают на слове, приговорят к смертной казни — доказывай потом, что ты не работал заодно с СД.

В конце сентября в «Днепровский замок» въехал полк связи, при котором крупных расстрелов уже не проводилось. Возможно, достреливали понемногу пойманных по деревням беглецов, но полагать, что это интересовало связистов, могут разве что очень далёкие от реальной войны английские и американские юристы. Почему? По данным ЧГК, установлено, что в Смоленской области немцы истребили 433 тысячи человек — повторяем, это только установленные ЧГК убийства, не считая тех, которые фиксировали военные, а также тех, о которых никто не знал или некому было рассказать. В такой обстановке выстрелы в лесу могли интересовать немецкого солдата только в одном аспекте: а вдруг это партизаны? Но какие партизаны станут стрелять из пистолета в одном и том же месте с интервалом в несколько минут?

Как видим, всё связывается. Если в «версии Геббельса» напрочь отсутствуют как мотив убийства, так и возможность его совершить (хотя бы по причине санитарно-эпидемиологической службы), то здесь всё налицо — мотив, возможность, всё вписывается в гитлеровские методы работы с «неполноценным» населением, способы соблюдения секретности и даже совпадает по хронологии.

Остаётся лишь одно маленькое несовпадение — то, что поляки, по утверждениям сторонников версии Геббельса, были одеты в зимнюю форму, что исключает расстрелы в первой половине сентября. Вот только они изначально не могли быть в неё одеты, потому что германо-польская война началась 1-го, а закончилась 17 сентября 1939 года, так что форма на пленных офицерах была, естественно, летней. В сентябре в России дни, а особенно ночи уже далеко не тёплые, да и осень в том году была ранней, тем более немцы не имели привычки кормить пленных, а голодный человек мёрзнет. Неудивительно, что поляки надели всё, что у них было…

Мы ведём сейчас два различных рода войн с Красной Россией. Одна из них — военный фронт в Корее, где наши парни преграждают путь китайским коммунистическим ордам, направляемым заговорщиками из Кремля. Второй фронт — это сражение за разум свободных людей во всём мире…

Сенатор Гофман (штат Иллинойс)

…Пытаясь поймать всех зайцев, польское эмигрантское правительство в результате перехитрило само себя. В Польшу вошла совсем другая армия.

Если судить по времени, то её появление можно считать ответом на катынскую провокацию. Именно в мае 1943 года была сформирована первая польская часть — пехотная дивизия имени Костюшко. Тем самым Сталин отменил обещание, данное генералу Андерсу — что его армия первой войдёт в Польшу. 25 июля 1943 г. военный суд польского правительства в изгнании объявил её командира, полковника Сигизмунда Берлинга, дезертиром и приговорил к смертной казни. Что косвенно подтверждает — позиция лондонских поляков в катынском вопросе была далеко не случайной. А весной 1944 года на основе дивизии имени Костюшко была развёрнута польская армия, где наряду с поляками воевали и советские воины. Именно эта армия вошла в Польшу вместе с нашими войсками, и правительство тоже было сформировано соответствующее. После чего русофобская линия в собственно польской политике ушла под землю почти на полвека. Но ведь оставались ещё лондонские поляки — им нечего было стесняться, да и бояться тоже нечего…

…Польский корпус, в который превратилась армия Андерса, воевал в Италии, затем оставался там до 1946 года в качестве оккупационных войск, после чего был вывезен в Великобританию и расформирован. Большинство его солдат и сам командующий возвращаться в Польшу не пожелали. Вроде бы их хотели насильственно репатриировать, но Андерс добился отмены уже принятого решения. А может быть, и не было такого решения — ну зачем лондонскому правительству отдавать «большевикам» столь ценный материал — самим пригодится…