Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

Ведение иностранными делами сохранял за собой председатель правительства А.С. Медведев, фактическое же руководство таковыми было в руках Б.Е. Сквирского, имевшего ближайшим сотрудником видного дипломатического чиновника царских времен А.М. Выводцева.

Весь состав министров, за исключением меня, был социалистический, с явным преобладанием коммунистического влияния, направляемого тем же незримым Дальбюро ЦК РКП.

Правда, очень важное в существовавших условиях ведомство внутренних дел находилось в руках весьма правого социалиста, ведшего довольно самостоятельную политику, вполне приемлемого и в несоциалистических группировках, тем не менее все же оппозиция главенствующему течению была и непостоянной, и недостаточно сплоченной.

Линия, принятая в совете коммунистами и поддерживающими их членами такового, была всьма искусной: внешнее примиренчество, добродушная уступка по вопросам, ни в коей мере не затрагивающим интересов партии, при крайне настойчивом проведении общей советской линии во внешних сношениях и при упорном домогательстве в принятии тех мероприятий и кредитов, которые содействовали в той или иной степени закреплению влияния коммунистов среди масс и рабочих организаций края.

В этом отношении были чрезвычайно изобретательны и настойчивы казавшийся обычно довольно равнодушным к ходу заседания Кушнарев и чрезвычайно темпераментный Сквирский.

Первое заседание совета было посвящено выработке текста заявления для прессы, в связи с упорно циркулировавшими слухами о неудавшемся правом перевороте. Провал правых окрылил левых, началось излишнее увлечение арестами, на что было обращено внимание и японского командования, заявившего через меня о необходимости прекращения излишеств в этом направлении.

Обсуждалось и положение дел на Сахалине и в районе Николаевска-на-Амуре. По докладу управляющего внутренними делами, на Сахалине вел довольно заметную агитацию бывший сахалинский губернатор Григорьев. Населению будто бы раздавались романовские десятирублевки, «как подарок его новой барыне» из Японии. С другой стороны, «собственная политика» автора «Николаевской бани», как называли орудовавшего в Николаевском районе Тряпицына, внушала серьезные опасения за возможность осложнений в низовьях Амура, в частности в Николаевске, где сосредотачивались значительные силы японцев.

На первом же заседании было отклонено коллегиальное решение дел в ведомствах. Вся ответственность за таковые всецело возлагалась на главу ведомства.

Отмеченная линия поведения коммунистов в совете управляющих ведомствами, в связи с обширной агитацией и в городах и в области, обусловила распространение их влияния и победу на выборах в приморское народное собрание.

Во Владивостоке коммунисты, проходившие в скрытом виде по списку профсоюзов, получили голоса рабочих, в том числе и голоса весьма сильной организации грузчиков, сделавшихся потом гвардией коммунистов. Искусно была использована и значительная часть крестьянства, казаков и корейцев.

Преобладающее влияние и абсолютное большинство в народном собрании были закреплены за большевиками созданием «социалистического блока», проводившего идею «единого социалистического фронта», куда вошли прошедшие в собрание меньшевики, эсеры, народные социалисты, так называемое крестьянское большинство и корейцы.

Предоставив место председателя народного собрания эсеру Мансветову, попавшему таким образом под влияние руководимого ими большинства, коммунисты в то же время провели своих людей в президиум, обеспечив таким образом свое руководство и там.

Оппозиция в народном собрании, руководимая кадетами и местным националистическим элементом, объединяла часть правого крестьянства и казаков.

Слабая численно, она обладала довольно ценными интеллектуальными силами и достаточно опытными парламентариями: из кадетской фракции – Л.А. Кроль и В.А. Виноградов и из правых групп – С.Д. Меркулов и др.

Торжественное открытие народного собрания состоялось 21 июня в помещении театра «Золотой Рог». Огромное стечение публики показывало значительный интерес к столь крупному для края событию. В числе присутствовавших иностранных представителей находился и представитель «соседней дружественной» державы – советской России – В.Д. Виленский. Приглашение, посланное ему, было также написано на французском языке.

Старейший из депутатов, народный социалист Логовский, открыл заседание.

С краткой, но обстоятельной речью выступил председатель правительства, весьма представительный по внешности, А.С. Медведев.

Медведева сменил председатель совета управляющих ведомствами П.М. Никифоров, изложивший краткую программу деятельности кабинета.

Его даже приодели несколько для столь торжественного случая. Никифоров был значительно бледнее, чем на привычных митинговых выступлениях, говорил без особой экспрессии, но очень деловито, что было поставлено ему в несомненный плюс.

Иностранцам было продемонстрировано удивившие их объединение и порядок. Отечественные любители скандалов ушли разочарованными.

Народное собрание, первое на Дальнем Востоке, нашло и надлежащую внешнюю форму, и достаточный тон и содержание в речах, впервые прозвучавших с народной трибуны.

Народное собрание, вызвавшее значительный интерес со стороны населения, несомненно, облегчало последнему и большее внимание деятельности правительства и в то же время содействовало более определенной кристаллизации общественных настроений.

Открытию народного собрания предшествовало проведение весьма важной реформы – денежной, имевшей, в силу особых условий, почти роковые последствия для края.

5 июня 1920 года был опубликован закон о девальвации – о замене безнадежно падающих сибирских денег новыми, выпущенными Временным правительством, кредитными билетами образца 1918 года, получившими впоследствии название «буферок».

Превосходно изготовленные в Америке по заказу правительства Керенского, эти кредитные билеты, при надлежащем обеспечении, могли действительно укрепить крайне тяжелое финансовое положение, создавшееся в связи с почти полным обесценением сибирских денег, крайне непрочных, легких в подделке, связанных с недавно павшим правительством Колчака. Выпуском новых устойчивых денег полагали в то же время сдержать и все более и более усиливающееся закрепление на местном рынке японской иены.

Как обеспечение вновь выпускаемого кредитного билета правительство называло золото, вывезенное из Омска, и другие ценности общей суммой более 100 миллионов золотых рублей.

Крайний срок обмена был назначен на 18 июня, и только вкладчики японского «Чосен банка» получили трехмесячный льготный срок.

Уже 17 июня последовал запрос местного консульского корпуса о гарантиях, обеспечивающих устойчивость кредитного билета, выпускаемого Временным правительством. Правительство отписалось. Тем не менее вскоре стало всем известно, что наиболее ценная часть обеспечения – все золото на сумму до 77 миллионов рублей – давно вывезено в Благовещенск[70]. Хотя Амурское областное правительство, создавшееся к тому времени, поддерживало заверение о сохранности всего золота, но никто этому серьезно не верил.