Штрафбат. Наказание, искупление (Военно-историческая быль) - Александр Пыльцын

Спустя много лет в известном кинофильме «Белорусский вокзал» прозвучала песня Окуджавы о «Десятом десантном батальоне», которую мы, бывшие штрафбатовцы, приняли как закамуфлированную песню о штрафном батальоне. К 40-летию Победы, когда мне удалось разыскать и собрать в Харькове десяток однополчан, то заметно перефразированную мной эту песню мы пели как гимн нашему, именно нашему Восьмому отдельному штрафбату И были там такие слова:

А за словами Окуджавы «А нынче нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим», шел наш куплет:

К 50-летию Победы скорбь по утраченной в Беловежье нашей Великой Родине, СССР, была особенно острой, глубокой, и в эту, уже нашу теперь, песню вошли новые строки:

К 60-летнему юбилею жизнь оставшихся еще на этом свете победителей дополнительно была омрачена пресловутым «Законом о монетизации». Оживилось почти безграничное, злобное наступление на Великую Победу новоявленных лже-историков и различного рода клеветников и фальсификаторов от прессы и телевидения. Извини, дорогой читатель, это опять меня занесло на много лет вперед.

Возвращаясь, однако, в год 45-й, сообщу, что после довольно длительного излечения я избавился наконец от той трудно диагностируемой болезни. Вскоре узнал, что в аттестации на предмет дальнейшей моей судьбы и военной карьеры комбат, подполковник Батурин, дал весьма положительную характеристику моих боевых качеств. И все же не преминул уколоть меня тем, что «отсутствует тесная связь с красноармейской массой», имея, наверное, в виду, что часть моего времени я отрывал от этой самой «массы» для жены. Но ведь именно меня, а не его штрафники нарекли теплым словом «Батя». И для меня моя рота никогда не была безликой «красноармейской массой», а всегда это были офицеры, каждый со своей судьбой. Конечный вывод в аттестации комбат сделал для меня неожиданный: «Смел, отважен. Поле боя читает хорошо, трудности переносит легко, физически вынослив. Взаимодействие в подразделении и со средствами усиления организовывать может, морально устойчив, усиленно работает над повышением своих теоретических знаний. Целесообразно оставить в кадрах армии на должности командира стрелкового батальона».

Видимо, наш начштаба Киселев в какой-то мере был прав, когда говорил, что комбат в боевых делах мне доверял больше, чем другим. Хотя я понимал, что это «доверие» обращалось каждый раз подчеркнутой опасностью, да и вынуждало меня возвращаться к мысли о нарочитости этого ради моей своеобразной «расплаты за 58-ю статью» моих родных.

Но той аттестацией, как видно, был положен конец моему, пусть чаще даже кажущемуся, преследованию по формуле «сын за отца», и будущее молодого майора было уже предопределено, рекомендация Батурина оставить меня в армии в общем импонировала мне. Еще тогда, когда меня, молодого красноармейца, направили по комсомольской путевке в военное училище, которое готовило офицеров, я сказал самому себе: «Значит, служить мне, как медному котелку!» Вот и служил я потом все сорок календарных лет — с 1941 по 1981 год — верно и честно, да и после увольнения в запас, а потом и в отставку всю свою оставшуюся жизнь я служил и служу идеям добра, справедливости и чести.

Кроме моих непосредственных и прямых начальников, мне довелось близко видеть легендарных людей, а со многими и общаться. Это Маршалы Советского Союза Семен Михайлович Буденный, Георгий Константинович Жуков, Василий Данилович Соколовский, Василий Иванович Петров, маршалы бронетанковых войск Ротмистров Павел Алексеевич и Лосик Олег Александрович, генерал-майор авиации Василий Иосифович Сталин. Довелось мне служить в Воздушно-десантных войсках под началом легендарного Десантника № 1 генерала Маргелова Василия Филипповича. Судьба привела к общению с космонавтами Германом Титовым и Георгием Гречко, известным фронтовым поэтом Константином Симоновым, долгие годы дружим мы с известным литературоведом, директором Пушкинского дома в Ленинграде, Николаем Николаевичем Скатовым. Им и многим другим я посвящу особо ценные для меня страницы этой книги. О том, что произошло с нами в первые месяцы и годы после войны, как складывалась моя послевоенная служба и наша семья, расскажу в последующих главах. А вначале — об офицерах постоянного состава, коих удалось установить по архивным данным и свидетельствам очевидцев, а также об офицерах, прошедших через штрафбат штрафниками и погибших там.

Офицеры постоянного состава 8-го ОШБ, кто оставил след в его истории или кого я лично знал

Здесь я хочу вначале выделить отдельно тех офицеров постоянного состава, которым было суждено свои фронтовые будни делить с бойцами-переменниками, с разжалованными, хоть и на время, офицерами. И, как говорил мне когда-то майор Лозовой, отбиравший нас в качестве пополнения в комсостав штрафбата, этот постоянный состав «помогал штрафникам искупать вину свою перед Родиной». В большинстве своем эти офицеры, главным образом взводные и ротные командиры, вместе с ними ходили в атаки и рукопашные, вместе с ними проливали кровь, получая ранения, или погибали.

С теми, кого мне удалось разыскать уже спустя сорок лет после Победы, мы вспомнили имена многих, но, к сожалению, не всех. Удалось собрать, в основном по архивным документам, далеко не полные данные о них. Список получился большой, особенно если примерять его к масштабу батальона. Конечно, это вызвано частой сменой, особенно командного состава, выбывавших по ранению или убитыми. Я пометил в списке фамилии тех погибших, сведения о которых подтверждены документально, а сколько из этого списка выбыли по ранению и не вернулись в батальон, я не смог установить. Как нельзя кстати здесь будут строки Михаила Матусовского:

Но пусть хотя бы только фамилии их дойдут до потомков, и пусть останутся они не безымянными героями той войны. Они заслуживают того, чтобы их помнили. Ведь каждый из них вложил частицу своей жизни, а кто-то и всю жизнь в дело Победы. Больше того, штрафник, получив даже легкое ранение, отправлялся как искупивший вину в прежнюю, более спокойную часть. Офицеров же постоянного состава это не касалось: излечившись после ранения, они, как правило, возвращались в штрафбат на прежнюю должность, а нередко через месяц-другой погибали. Многих из них война догнала уже спустя годы после Великой Победы, на алтарь которой они положили свое здоровье, а в конечном счете — и жизнь.