Мастер Миража - Елена Долгова

Порт-Калинус обезлюдел наполовину, на тротуарах копился неубранный мусор, остались самые смелые, самые беспомощные или те, кому нечего было терять.

«Аномалия идет!»

Свинцовое облако над заливом медленно росло, страх мял души людей и уходил только в глухие часы ночи, когда стирается грань между реальностью и вымыслом, в такие часы безумие не пугает, а телесное развоплощение может показаться забавной шуткой.

«Аномалия, приди!»

Утром жесткий свет все еще жаркого лета подсвечивал рваное грязное облако, и страх возвращался.

* * *

– А не собираешься ли ты податься в бега, дядюшка Вэнс?…

Сайбер Макс по-хозяйски расположился в кресле Фантома. Сам Вэнс хмуро рассматривал пустую вазу на каминной полке. Камин не топили – за окном стояла жара. Несмотря на легкую дымку, затянувшую небо Порт-Калинуса, зной пасмурного дня беспощадно опалял чахлую городскую зелень и плечи редких прохожих.

Среди яростной полноты лета вид полубезлюдного города казался противоестественным.

– Я останусь здесь, пока это будет кому-нибудь нужно.

– Мой шеф, да вы герой.

– Я только государственный чиновник.

– У тебя есть план?

– Только некомпетентные советники.

– Один из твоих советников – я, а у меня есть план, который я как раз и хочу предложить тебе… Ты ведь знаешь, сейчас граница аномалии зафиксировалась, можно найти место, где напряженность наиболее велика…

– Может быть, проще переселить людей.

– Даже если Порт-Калинус окажется городом-призраком, это не спасет тебя, Юлиус. Убытки огромны. Задеты интересы влиятельных людей. Ты что, воображаешь, что можно просто бросить этот город, который давно стал символом Конфедерации?

– Если не будет другого выхода, я пойду на все. Даже если моя карьера после этого рухнет навсегда.

– Я уже говорил тебе, дядюшка, что ты герой, но героизм – штука, которая давно вышла из моды. Послушайся меня, поросенка, или хотя бы дай мне договорить.

– Что у тебя?

– Помнишь наш проект?

– Супероружие против псиоников?

– Оно самое. Образец готов вчерне, хотя об использовании говорить еще рано, да и я, конечно, не толкую о новой войне с луддитами. В деле есть любопытная зацепочка – маленькая такая жемчужина, побочный результат экспериментов… Я поднял старые архивы времен Барта. Мне кажется, мы сумеем погасить аномалию.

– Как?

– Я сделал генератор. Это вещица, которую может поднять один человек. Работает на грани кси и пси, принцип изящен и прост – так прост, что я не собираюсь его тебе открывать. В конце концов, даже свиньи имеют право на интеллектуальную собственность.

– Тогда в чем проблема с этой твоей жемчужиной?

– В доставке на место, дядюшка Вэнс. Проблема только в доставке. Вещица должна оказаться в эпицентре аномалии.

– Фью! Это та ситуация, когда для блага многих нужен один смертник. Автоматика не работает в аномалиях, значит, придется посылать человека. Боюсь, что человек окажется не более полезен – он спрыгнет с ума раньше, чем достигнет эпицентра.

– Все верно, все верно, дядюшка Вэнс… Может быть, аномалия рассосется сама собой – кто знает? Лучше эвакуировать еще несколько районов и благодушно подождать счастливого исхода. Конечно, люди тебя поймут и поддержат, – хихикнул сайбер. – Я не слышу критики. Вокруг так тихо, звуки словно бы уснули. Хотя кое-что все же доносится…

Фантом отвернулся и резким движением отодвинул тяжелую штору. Широкое и высокое – от пола до потолка окно открывало вид на площадь перед Калинус-Холлом. Внизу не бесновалась толпа. Никаких бесчинств. До верхних этажей не доносились дикие крики – то, что увидел Юлиус Вэнс, показалось ему более зловещим в своем относительном спокойствии.

– Ты на это намекал, Макс?

– Да.

Они шли колонной, по десятеро в ряд, одинаковые статные фигуры, лишенные возраста. Вились полы длинных хламид темно-синего цвета. Одинаковые голоса – слишком высокие для мужчин, слишком низкие для женщин, мерно тянули мелодию гимна:

Бесполезен жизни бег,

Бесполезен страх.

Камень, птица, человек —

Только звездный прах.

Белый Разума огонь

Жалкие следы

Переплавит в идеал

Чистой пустоты.

– Ты понимаешь, Макс, чего они хотят?

– Это Лига воинствующих пантеистов. Одно из старых человеческих заблуждений – господа, суровые и синие, словно перезрелые баклажаны, призывают нас к покаянию перед Космосом. Как будто они лично знакомы с Космосом или Космос знает про них. Как будто покаяние само по себе обладает энергией и способно изменить сделанное …

– Тут кое-что похуже. Они швыряют нам в лицо наши ошибки и ждут конца света, Макс. Для них аномалия – предвестник воцарения Разума на земле.

– А ты веришь в конец света, дядюшка Юлиус Вэнс?

– Не верю. Но когда большая часть граждан начинает верить, она вполне способна устроить этот конец света у нас в Конфедерации.

Шествие все тянулось и тянулось, казалось, ему не будет конца. Каблуки высекали эхо из каменных плит. Никто не пытался швырнуть булыжник в огромное окно Фантома, никто даже не поворачивал головы в сторону Государственного Дворца. И все-таки Вэнс ощущал пристальное, направленное на него внимание – не глаз, но душ. На миг ему сделалось страшно. Присутствие бесплотного потустороннего наблюдателя показалось таким реальным, что взмокшая рубашка прилипла к коже Фантома.

Президент тихо, словно боясь раздразнить толпу, отступил от окна.

– О, не бойтесь, дядюшка, они не агрессивны.

– В физическом смысле. Но вид таких людей заставляет опасаться за собственный рассудок.

– Они хотят очень малого – собственной смерти и вечной жизни в виде частиц великого Ничто.

– Смерти захотели? Я постараюсь обмануть их ожидания.

– Каким образом?

– Придется обратиться к луддитам.

Сайбер задумался, выражение его гротескной морды не изменилось, но Вэнсу интуитивно показалось, что Макс встревожен.

– Конечно, – наконец ответил он. – Конечно, у луддитов окопались лучшие псионики Геонии. Но ты забыл одну простую вещь, дядюшка. Их пси-потенциал способен влиять на «кси» – на мир вещей. Сострадатели могут спасать умирающих, боевые псионики – убивать здоровых. Сенсы-аналитики встречаются реже, эти способны к интуитивному постижению сути вещей. Знаешь, что роднит всех этих людей? Они активны. Активный человек свернет горы, но сам он открыт, беззащитен. В аномалии все силы сенса уйдут на борьбу с самим собой и с природой. Мне очень жаль, но такой человек почти ничего не сможет, дядюшка Вэнс.