Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - Борис Альтшулер

Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - Борис Альтшулер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 192
Перейти на страницу:

7 мая Сахарова забрали в больницу, где началось принудительное кормление, в результате чего он перенес угрожающие жизни микроинсульт либо спазм сосудов, – он описывает эти мучения в письме президенту АН СССР, цитаты из которого приводятся ниже.

В мае вдруг все западные радиостанции передают о звонке Елены Боннэр знакомой в Италию. Разговор был прерван, но якобы Елена Георгиевна успела произнести слова: «Диссидента с нами больше нет». (Приехав в Москву через полтора года, она сказала, что никому, конечно, не звонила и звонить не могла. Может быть, КГБ воспользовался куском фразы из своего необъятного архива магнитозаписей подслушанных разговоров.)

Тогда же включаю радио и слышу, как диктор Би-би-си ясным неза-глушаемым голосом говорит: «По сообщениям западных корреспондентов из Москвы, вчера в горьковской областной больнице скончался лауреат Нобелевской премии мира академик Андрей Дмитриевич Сахаров».

Радиосообщение о смерти академика Сахарова я услышал далеко от Москвы, в Вологодской области, куда мы с семьей ездили на неделю. Никому я об услышанном не сказал и целые сутки жил под гнетом этой информации, до того момента как поймал интервью Тани Семеновой-Янкелевич. Она говорила, что это сообщение скорее всего «утка», пробный шар, пущенный КГБ. Но сам факт его появления означает, что состояние Сахарова действительно критическое. Я ей поверил, и она оказалась права.

В конце июня в Москву с государственным визитом прибывает президент Франции Ф. Миттеран и на официальном приеме поднимает тост за Сахарова.

А 10 июля прозвучало страшное сообщение. Радиостанции передавали: «Из врачебных кругов в Москве стало известно, что к Сахарову применяют психотропные средства и гипноз. Что к нему в обстановке особой секретности, специальным самолетом привозили из Москвы специалиста по гипнозу ведущего сотрудника московского Института усовершенствования врачей профессора Рожнова[117]. Цель визитов – попытка воздействия с тем, чтобы Сахаров прекратил голодовку». Эта информация – наша с Марией Гавриловной Петренко-Подъяпольской «работа», узнали мы обо всем этом от разных московских знакомых врачей, и, к великому сожалению, информация эта не была «уткой». В конце 1991 г. Елена Георгиевна нашла в почтовом ящике большой конверт без обратного адреса и без фамилии отправителя – в конверте 38 страниц воспоминаний врача горьковской больницы имени Семашко Ларисы Леонидовны (Мариничевой – фамилия есть на сайте больницы имени Семашко), участвовавшей в принудительном кормлении Сахарова; она пишет и про визиты Рожнова, и про препараты, «отключающие сознание», и т. п. ([3], т. III, с. 113–119).

27 мая Сахаров прекратил голодовку, не выдержав пытки принудительного кормления. Но из больницы его выписали только 8 сентября 1984 г. Елена Георгиевна рассказывала, что после выхода А. Д. из больницы сильнейший тремор сохранялся еще около месяца. Она говорила, что никогда не видела его в таком состоянии: он не подходил к письменному столу, не интересовался свежими препринтами, не мог работать. А потом, по-видимому, произошло очищение организма от больничной химии, и физики, приехавшие 12 ноября, нашли его в хорошей форме.

Елена Боннэр (из книги «Постскриптум» [28]):

«Когда Андрюша вернулся домой, у него состояние было довольно странное. С одной стороны, он очень радовался, что мы вместе: мы буквально ни на минуту не расставались, ходили друг за другом даже в ванную. А с другой – он почти с первого дня начал грызть себя за то, что не выдержал голодовки и что второй раз, когда он пригрозил начать голодовку, 7 сентября, его сразу выписали и он отказался продолжать голодовку, не в силах не видеть меня еще Бог знает сколько времени. В общем, настроение у него было сложное, скорее нерадостное. А когда я ему говорила, что надо учиться проигрывать, он говорил: “Я не хочу этому учиться, я должен учиться достойно умирать”. Он все время повторял: “Как ты не понимаешь, я голодаю не только за твою поездку и не столько за твою поездку, сколько за свое окно в мир. Они хотят сделать меня живым трупом. Ты сохраняла меня живым, давая связь с миром. Они хотят это пресечь”».

Сахарова Мария Ивановна (двоюродная сестра А. Д. Сахарова, гидробиолог, в книге [19], с. 442):

«Приходилось слышать разговоры, что она его “вовлекала” в протестное движение. Но это полная ерунда; во-первых, его первая брошюра написана была до их встречи, и, во-вторых, и это самое важное, ведь он был самостоятельно мыслящий человек… Какое могло быть “вовлечение”? Да и правозащитная его деятельность началась раньше. Они и встретились-то уже во время какого-то суда над диссидентами…

В чем-то другом, конечно, Елена Георгиевна влияла, не могут люди, живущие рядом, не влиять друг на друга… Любовь между ними была настоящая. Он ее сильно любил, была и крепкая дружба. Можно было только порадоваться за него…

– Как Вы отнеслись к голодовкам Андрея Дмитриевича за то, чтобы Елену Георгиевну выпустили лечиться на Запад?

Ей было необходимо сделать две операции: глазная и главная – на сердце, которую надо было делать в Америке. Дети ЕГ уже были в Америке… Я думаю, Андрей боялся, что здесь ее просто “зарежут”. И, конечно, для него было невозможно ее потерять, он руководствовался этим… Это было его решение, мы относились к этому с уважением, но и со страхом, и с тревогой…»

Сахаров (из письма Президенту Академии наук А. П. Александрову, октябрь 1984 г., [2], т. 2, с. 524–533):

«Глубокоуважаемый Анатолий Петрович!

Я обращаюсь к Вам в самый трагический момент своей жизни. Я прошу Вас поддержать просьбу о поездке моей жены Елены Георгиевны Боннэр за рубеж для встречи с матерью, детьми и внуками и для лечения болезни глаз и сердца. Ниже постараюсь объяснить, почему поездка жены стала для нас абсолютно необходимой. Беспрецедентный характер нашего положения, созданная вокруг меня и вокруг моей жены обстановка изоляции, лжи и клеветы вынуждают писать подробно; письмо получилось длинным, прошу извинить меня за это.

С 11 мая по 27 мая я подвергался мучительному и унизительному принудительному кормлению… Способы принудительного кормления менялись – отыскивался самый трудный для меня способ, чтобы заставить меня отступить. 11–15 мая применялось внутривенное вливание питательной смеси. Меня валили на кровать и привязывали руки и ноги. В момент введения в вену иглы санитары прижимали мои плечи. 11 мая (в первый день) кто-то из работников больницы сел мне на ноги. 11 мая до введения питательной смеси мне ввели в вену какое-то вещество малым шприцем. Я потерял сознание (с непроизвольным мочеиспусканием). Когда я пришел в себя, санитары уже отошли от кровати к стене. Их фигуры показались мне страшно искаженными, изломанными (как на экране телевизора при сильных помехах). Как я узнал потом, эта зрительная иллюзия характерна для спазма мозговых сосудов или инсульта…

25–27 мая применялся наиболее мучительный и унизительный, варварский способ. Меня опять валили на спину на кровать, без подушки, привязывали руки и ноги. На нос надевали тугой зажим, так что дышать я мог только через рот. Когда же я открывал рот, чтобы вдохнуть воздух, в рот вливалась ложка питательной смеси или бульона с протертым рисом. Иногда рот открывался принудительно, рычагом, вставленным между деснами. Чтобы я не мог выплюнуть питательную смесь, рот мне зажимали, пока я ее не проглочу. Все же мне часто удавалось выплюнуть смесь, но это только затягивало пытку. Особая тяжесть этого способа кормления заключалась в том, что я все время находился в состоянии удушья, нехватки воздуха… 27 мая я попросил снять зажим, обещав глотать добровольно. К сожалению, это означало конец голодовки (чего я тогда не понимал). Я предполагал потом, через некоторое время (в июле или в августе), возобновить голодовку, но все время откладывал. Мне оказалось психологически трудным вновь обречь себя на длительную – бессрочную – пытку удушья. Гораздо легче продолжать борьбу, чем возобновлять.

1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 192
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?