Миледи и притворщик - Антонина Ванина

Когда стрелки моих часов показали полночь, голова начала неумолимо клониться к волосатому горбу. Я клевала носом всю ночь, раскачиваясь на верблюжьей спине то вправо, то влево. Отчаянно хотелось задремать, но меня всё время вырывал из сна рёв то одного недовольного животного, то другого, то звон колокольчиков на поклаже.

Так я и промучилась до рассвета, пока прохладный воздух пустыни не начал резко прогреваться. Караван остановился – настало время привала. Пока женщины разводили костры и кухарничали, мужчины принялись развьючивать верблюдов и собирать из шестов и серых полотнищ шатры для дневного отдыха.

Я же слезла с верблюда и с удивлением огляделась по сторонам. Как же сильно переменился пейзаж вокруг. Неделю назад мы с Леоном пытались выжить в безжизненной каменистой пустыне, а здесь, к югу от Альмакира уже начинает пробиваться сочная травка, даже мелкие цветы кое-где расцвели. Это тот неистовый ливень заставил природу пробудиться? Наверное, не каждый год эта пустошь обретает цвет и краски. Надо бы запечатлеть этот знаменательный момент.

Я отошла в сторону вместе камерой, чтобы сделать несколько снимков. Леон неотступно следовал за мной. Даже сумку с объективами и штатив прихватил, чтобы сделать мне приятно.

– Эми, может, отдохнёшь? – начал было он. – Долгая дорога была, ты устала.

– Не могу. Пока есть дневной свет, мне придётся работать. Ночью ничего путного снять не удастся. Разве что на долгой выдержке… Но тогда придётся слезать с верблюда, устанавливать камеру на штатив. Да ещё нужно следить, чтобы луна была полная и облако на неё не набежало…

Я начала рассуждать вслух, а на плечи навалилась такая тоска… Не хочу ночами бодрствовать, а днём спать. Не хочу пропустить всё самое интересное, пока солнце в зените, а потом кусать локти в темноте и думать, когда же найдётся время сделать удачный снимок. Не нравится мне такой график, уйма времени уйдёт, чтобы к нему приспособиться…

Внезапно мой приступ меланхолии прервало улюлюканье: это в толпе караванщиков затесалась собака. Поднимая клубы пыли, она шарахалась от одного человека к другому, будто искала кого-то. А люди кричали на животное, замахивались ногами, чтобы пнуть и прогнать. Ну, и варвары! Кошка, даже дикая, для них, значит, олицетворение богини Инмуланы, а собака лишь грязное животное. То-то все так и норовят стукнуть зверя шестом по рёбрам, будто он им что-то плохое сделал. Вот сейчас зафиксирую этот акт живодёрства, и будет визирю славный альбом о жизни Сахирдина. Тромцы точно впечатлятся.

Я направила объектив на свару и нажала пару раз на кнопку, прежде чем поняла, что поднявшая пыль мечущаяся собака мне смутно знакома. Внушительная фигура, серая шерсть, светлые глаза…

– Гро, это ты?

Быть этого не может… Да нет, это просто похожий пёс. Такой же большой и упитанный. Такой же голубоглазый… Нет, не бывает таких совпадений.

– Гро, Гро, иди ко мне, не бойся, – кинулась я к псу.

И он меня услышал! Уши встрепенулись и снова прижались к голове, а сам Гро, опасливо озираясь, побежал ко мне. Я присела и выставила ладони вперёд, а он ткнулся в них носом и активно завилял скрученным хвостом.

– Гро, ты узнал меня? – обрадовалась я. – Хороший пёс, хороший.

Я теребила его мягкую шерсть, смотрела в его голубые глаза, а сердце замирало. Неужели даже невозможное может стать явью? Шанти здесь, он где-то рядом, и скоро я его снова увижу. Просто невероятно! Дома я ведь столько раз доставала его фотографию из альбома, столько раз смотрела на неё и пыталась воскресить в памяти его образ… Даже здесь, в пустыне мне так хотелось, чтобы Шанти снова был рядом. А получилось, что это я теперь где-то рядом с ним. Очень близко…

– Ух, какой могучий зверь, – вырвал меня из дум Леон, когда присел рядом с Гро.

– Не бойся его, – предупредила я, – Гро очень добрый и спокойный.

– Конечно добрый, он же полуночная лайка, – тут он без всякой опаски протянул обе ладони к псу и размашисто потрепал его по мохнатой шее. – Как, говоришь, его зовут? Гро? То есть, Серый? А что, подходящая тромская кличка.

Леон снова назвал Гро по имени, даже сказал ему что-то по-тромски. О, такой перемены с псом я не ожидала. Он отвернулся от меня и начал ластиться к Леону, как к родному – поставил лапы на колени, уткнулся мордой в плечо, потом поднял нос и начал что-то протяжно и с интонацией навывать.

– А, грязный шакал-переросток, – послышались гневные выкрики из толпы, – опять голосит. Он точно накликает на нас беду и привадит пустынных демонов. Надо бы его привязать в пустыне и оставить, чтобы не бежал потом за караваном.

Вот ведь изуверы! Ещё и вправду что-нибудь сотворят с Гро из-за глупых суеверий. Надо скорее найти Шанти, пока не случилась беда.

– Эй-эй, громила, полегче, – рассмеялся Леон, когда Гро лизнул его в щёку. – Слушай, Эми, так ты его знаешь? Чей это пёс? Тут в караване затесался твой знакомый тромец? Так мы тут, выходит, не единственные северяне?

– Нет, Лео, хозяин Гро – мой проводник Шанти. Он помог мне выбраться из Жатжайских гор, я ещё писала о нём в альбоме…

– А, тот богомолец-отшельник, – припомнил Леон. – И откуда у сарпальца северная собака? Это же голубоглазая тюленья лайка. Такие живут только на Полуночных островах, их даже без особого разрешения на континент не вывозят, чтобы породу сохранить. И вообще, это ездовой пёс. Таких на Полуночных островах запрягают в нарты и вперёд, в соседнее стойбище. И что ты, приятель тут делаешь? Снегов поблизости я не вижу.

Гро снова зашёлся в лае, а потом спрыгнул с колен Леона и побежал прочь. Правда, недалеко. В два прыжка он чуть не сбил с ног высокого мужчину, что пришёл за ним…

Всё та же чалма, все та же накидка с шароварами, только на ногах теперь не кожаные сапоги, а лёгкие сандалии. И волосы стали короче, но всё ещё прикрывают шею.

– Это кто? – напряжённо спросил меня Леон.

– Шанти, – пытаясь спрятать глупую улыбку, ответила я.

– Да? Что-то в книге ты его иначе описала.

Но я уже не слушала его недовольное ворчание и поднялась с места, чтобы направиться навстречу Шанти. Вот он, такой близкий и почти родной. И теперь мы снова вместе, будто и не прошло пять месяцев. Будто и не пересматривала я его фотографию каждый выходной. Будто тоскливыми вечерами не напивалась и не рыдала в подушку пару раз от ощущения полного одиночества и ненужности. Но хватит вспоминать об этом. Зачем думать о плохом, когда здесь и сейчас моё сердце снова начинает петь.

– Здравствуй, – улыбнулась я Шанти.

– Эмеран? – не веря своим глазам, спросил он.

– Да, Шанти, это я.

– Что ты тут… Ты же должна была вернуться домой, когда уплыла на той лодке.

– Я и вернулась. А теперь снова приехала в Сарпаль. Совсем не ожидала тебя здесь встретить. Удивительное совпадение.

– Видно, оракул не соврал мне, и боги решили снова свести наши пути воедино, – отрешённо произнёс он.