Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Ладно, – сдался Киниф, – Пусть Иризи едет с тобой, но как только маркиз и ты пересечёте границу с Бильбарданом, Иризи должна вернуться с караваном обратно в Альмакир. Я не дам Чензиру разрешение рассчитаться с ней и отпустить жить в уединении на юге. И ты не в праве забирать её с собой на север. Иризи непременно вернётся во дворец.

– Разумеется, – поддакнула я. – Никто не увезёт Иризи с собой в Аконийское королевство. Пограничная служба не пропустит.

– Если бы это было правдой, – сверкнул он тёмным взглядом, – тогда тысячи сарпальцев не бежали бы в Тромделагскую империю, чтобы получить паспорт беженца и жить вдали от родных краёв.

– Ну, так их империя богатая, она может себе позволить принимать новых граждан. Аконийское королевство такими вещами не занимается.

– Неужели? – недоверчиво спросил он.

– Не видела я ещё на улицах Фонтелиса ни одного сарпальца. У нас даже тромцы получают подданство, только если выполнили длинный список условий.

Всё, этим я окончательно убедила Кинифа, что опасности нет, и молоденькую прислужницу можно спокойно отпустить в долгое странствие на юг сатрапии вместе со мной. Ну, а дальше у меня будет много времени подумать, как устроить Иризи побег из-под зоркого ока стражей в новую вольную жизнь.

Когда Иризи покинула женскую половину и предстала передо мной с узелком пожитков в руках, счастливой она не выглядела. Кажется, Киниф настращал её и обещал сотни кар, если она ослушается и не вернётся обратно во дворец, когда настанет срок. Может, он ещё и неприятности её семье пообещал, если она вдруг сбежит. Ладно, поговорю с ней позже, когда подвернётся удобный момент, обсудим, как нам выпутаться из сложившейся ситуации.

Настало время покинуть дворец. Я, Леон, Иризи и шестеро стражей, что несли сундуки с нашими вещами, дарами визиря и выловленными в пустыне консервами, уже направлялись к постоялому двору, где должны были собраться купцы и паломники со всего Альмакира, чтобы пуститься в путь к южной оконечности Сахирдина.

Проходя мимо дворцовых ворот, я заметила моноплан и аккуратно лежащее рядом с ним крыло.

– Всё-таки ты не зря рисовал карту, – сказала я Леону. – Получилось же по ней найти самолёт.

– Получилось, – подтвердил он и подошёл ближе, чтобы в полголоса шепнуть мне. – Представляешь, я залез внутрь, а там нет бортовой рации.

– Как это? Кто мог её взять?

– Ну, точно не эти ребята с саблями, – покосился он на наших стражей. – Они самолёт-то в первый раз увидели и с техникой явно не в ладах. А рацию кто-то вынул аккуратно, ничего рядом не выломал. Делай выводы.

Я призадумалась и с ужасом для себя выдохнула:

– Тромские разведчики!

– И я того же мнения. Видно, разозлились, что мы утащили их радиостанцию из ящика, вот и пришли в отместку забрать хоть что-то у нас.

– Лео, но ведь твоя станция вышла из строя, верно.

– Верно. Но им-то откуда об этом знать? Небось, раскурочили её, думали починить, чтобы связаться со своими.

– С тем, кто нам ответил, помнишь? Сарпалец из Миразурта, который знает моё имя. Лео, а тромцы точно не могли починить твою станцию?

– Каким образом? Не взяли же они с собой в пустыню паяльник.

– А если они дошли до Миразурта и встретились с тем человеком, что выходил с нами на связь? Тогда тромцам теперь известно моё имя, известно, что это я украла их рацию и знаю об их делишках в сахирдинской пустыне. А что, если они придут отомстить и замести следы? Наверняка в соседних городах уже знают, что в Альмакире объявились северяне с самолётом. Выследить нас теперь не проблема. Тромцы ведь могут пойти вслед за караваном и в ночи обстрелять нас. У них же есть автоматы, ты же видел те патроны в ящике…

Я так разволновалась, что Леону пришлось украдкой положить руку мне на плечо и ласково сказать:

– Куколка, не надо так нервничать. Никто за нами не придёт. А если и придёт, то точно не найдёт. В нашем караване будет две сотни человек и тысяча животных. Ну как нас можно заметить в такой толпе? Даже если тромцы залягут между вулканических камней и будут наблюдать за караваном в бинокль, ничего у них не выйдет. Не станут они тащиться через всю пустыню, чтобы нас наказать. Во-первых, не так много у них припасов для такого похода. А, во-вторых, им ведь даже нельзя попадаться на глаза сарпальцам. Их здесь вмиг обнаружат и разоблачат по тромским лицам.

– А если…

– Я рядом, Эми. Всегда рядом с тобой. Я тебя не дам в обиду. Никто не посмеет сделать тебе больно. Веришь мне?

Верю ли? А у меня есть выбор?

До постоялого двора мы дошли минут за десять, а там нас ждало форменное столпотворение. Торговца, паломники, ремесленники, просто путешественники, что едут в гости к родственникам. Шум, крики, переговоры, приказы. Десятки людей сновали туда-сюда, таскали мешки, грузили их на животных.

Если честно, я думала, мы поедем на конях, но на постоялом дворе их не было. Были только огромные звери с массивными тёмно-бурыми телами, высокими мозолистыми ногами и непомерно длинными шеями. Верблюды, точно! Видела я их на картинках к приключенческим романам тромских авторов, но подумать не могла, что эти животные такие крупные и странные. Вон, у кого-то пара жировых мешков на спине торчат точно вверх, а у кого-то сдулись и завалились на бок. У кого-то шерсть жиденькая и клочковатая, а у кого-то густая, что на голове даже шапка выросла. Кто-то стоит спокойно и по команде погонщика послушно подгибает длинные ноги и садится на землю, чтобы дать себя навьючить, а кто-то возмущается, ревёт, выгибает шею и пытается укусить человека.

– Лео, я их боюсь, – честно призналась я. – Смотри, как недобро они на нас таращатся.

– Да ладно тебе. Это же почти как лошадь. Только длинношеяя и горбатая. А между горбов, наверное, сидеть удобно. Ночью задремлешь, но не вывалишься.

Действительно, хоть какой-то плюс от необычной анатомии.

Один из стражников резко и отрывисто что-то скомандовал верблюду, и тот покорно опустился на землю. Страж постелил между горбов шерстяной коврик, и настало время мне сесть животному на спину. У меня поджилки тряслись, когда я перекидывала ногу через подстилку и мохнатые бока, а потом чуть не вскрикнула, когда по команде стражника верблюд встал на ноги, и его спина вместе со мной резко взмыла вверх.

Поводья в руки мне не дали – их привязали в поклаже верблюда, что стоял впереди. О, верблюжий цуг! Да не один, а четыре, и будут двигаться они параллельно. Что ж, прекрасно, тогда я смогу притаиться в третьей или второй шеренге за спинами других всадников, и никакой снайпер за вулканическими камнями не высмотрит светловолосую женщину в толпе сарпальцев.

Мы выдвинулись в путь с последними лучами заходящего солнца. Стремительные сумерки быстро уступили место тьме, и только свет полной луны и фонари на длинных шестах в руках погонщиков указывали каравану путь на юг.