Канализация, Газ & Электричество - Мэтт Рафф

— Вижу спасательный плот, но на нем никого… погоди, на воде еще один плот, поближе к кораблю. И еще… Что, блин, это за люди?

— Моррис, — позвала Аста Уиллс, — а ты больше ничего в воде не видишь? Пеленг примерно 3–5—5?

— А ты что-то слышишь? — Главный сонар потонул вместе с «Яббой-Даббой-Ду», но на «Еще Далше» был дешевый набор шумопеленгаторов, купленных в магазине «Радио-Хижина», с которыми Аста могла вволю повозиться. — Чего хоть искать?

— Узнаешь, если увидишь. Я бы сказала, милях в двух.

И он увидел.

— Вот блядь! — сказал Моррис.

— Точно, — ответила Аста. — Я так и думала.

«СЬЕРРА МИТТЕРАН»

Капитан Бейкер отвел их к боевому информационному посту. По пути они почувствовали, что со «Сьеррой Миттеран» что-то не то; огни замигали, а четкий гул двигателей начал сбиваться и заикаться. На боевом посту компьютер разговаривал сам с собой.

— Répétez après moi:…Amiral Jones a déspensé beaucoup d'argent pour son nouveau cuirassé… Commandant Vendredi a coulé une frégate chinoise avec ses missiles Exocet… Mon tante Trudi a tué un lemantin avec son moteur hors-bord[310]…

— Систему глючит, — сказал капитан Бейкер. — Саранча?

Серафина кивнула.

— Вы уверены, что тут безопасно? — спросила она; в помещении было много темных углов.

— Может, и нет, — сказал капитан. — Поднимемся на мостик. Соберем всех здравомыслящих людей и…

Погас свет, мониторы тоже. С визгом жарилась аппаратура, щелкали предохранители, затем настала темная тишина, нарушаемая лишь предсмертным хрипом «Сьерры Миттеран».

А — и еще один звук… равномерное тррр-щелк, как автоматический фокус на фотоаппарате.

— Ложись, — рявкнул капитан Бейкер. Кто-то открыл огонь, и помещение осветили вспышки выстрелов. Серафина пригнулась, схватив Двадцать Девять Названий за руку, и бросилась бежать к ближайшему выходу, который ей удалось заметить, но тот не вел к мостику. Они на ощупь шли по коридору, который окончился кладовой; тогда они двинулись назад, по ошибке вышли через другой люк и оказались на баке.

За пусковой установкой «Диких Свечей», сидя на корточках, словно Будда под священным деревом, их поджидал Трубадур Пенсиас.

— Здоро́во! — сказал он.

— Но… — Серафина посмотрела через плечо; изнутри доносилась пальба.

— Это капитан? — спросил Пенсиас. — В кого он стреляет?

— В вас, — сказала Серафина.

— Наверное, я долбанул его по башке сильнее, чем собирался. — Носком ботинка Пенсиас прижал саранчу, ползавшую по палубе; насекомое попыталось бить крылышками, но ее моторчик на батарейке зажужжал и беспомощно защелкал.

Двадцать Девять Названий сжал руку Серафины и заскользил ногой назад, к люку за спиной.

— Слушай, эскимос, — сказал Пенсиас, наблюдая за ним через третий глаз прицела винтовки. — Закрой-ка дверь, пока я не решил, что буду убивать вас медленно. — От палубы отрикошетил предупредительный выстрел. — Закрой, я сказал, а не лезь туда… Вот. А теперь идите сюда. — Указывая стволом, он сам сделал шаг в сторону, приказывая им сесть на его место под торпедным аппаратом. — Хорошо. Просто отлично… — Он начал передвигать скользящий затвор «ремингтона». — Просто отлично…

— Вы собираетесь нас пристрелить? — сказала Серафина.

— Ну да.

— Но почему?

— Нет, — ответил Пенсиас, — вот этого не спрашивай. — Он держал винтовку у бедра, а прицел и обе линзы ОЧЕЙ сфокусировались в одной точке на черной коже, идеально подходящей для входного ранения. — Даже не заговаривай об этом.

О корпус корабля что-то громыхнуло, словно литавры. По ощущениям — удар торпеды, но без взрыва, только удар, будто тараном. «Сьерра Миттеран» сильно накренилась; Серафину и Двадцать Девять Названий сбило с ног, а Пенсиаса отшвырнуло в сторону, к правому планширу.

— Что?.. — недовольно воскликнул он; голова резко дернулась, ОЧИ перевелись на воду, которая вдруг оказалась намного ближе.

Оттуда на него уставилось чудовище. Гигантский кашалот — восемьдесят футов в длину, весом в сто тысяч фунтов, на его серую шкуру налипли ракушки, а над левым глазом проходил рубец, по размеру и форме точно соответствующий головке «Дикой Свечи». Сам же глаз был большим, холодным, безжалостным, зеленовато-желтым в крапинку и, по всей видимости, понимал, на кого смотрит.

Пенсиас завопил. Сражаясь с законами физики, он пытался вскарабкаться по наклонной палубе; кит поднял голову и с такой яростью выпустил фонтан, что вода ударила, как Судный день в котельной. Восемнадцатифутовый хвостовой плавник хлестнул по кораблю сбоку, снося переборки и своротив пулеметную стойку. «Сьерра» накренилась сильнее, едва не сделав оверкиль. Двадцать Девять Названий ухватился за основание торпедного аппарата, а Серафина ухватилась за Двадцать Девять Названий; Трубадур Пенсиас, у которого под рукой ничего не оказалось, хватался за воздух.

Корабль балансировал на грани, и Пенсиас понял, что не выдержит. Серафина видела, как это произошло. Капрал резко прекратил борьбу, вытянулся доской под острым углом к палубе; винтовку он сжимал в одной руке, в другой сверкнуло лезвие, Пенсиас обнажил зубы, повернулся и отдался силе притяжения. Он заскользил к планширу и катапультировался через борт, стреляя на лету.

Всплеска не последовало.

«Сьерра Миттеран» выпрямилась, по крайней мере — попыталась; качнувшись назад, окончательно выровняться она не смогла, а встала с пятиградусным креном. Кит еще разок шандарахнул по корпусу хвостом на прощанье. Ударом пробило еще два отсека, и пятиградусный крен стал пятнадцатиградусным. С кормы сбросили еще один спасательный плот; это Надзимэ с Тагором все надоело. Через несколько секунд за ними последовал и механик Чаттержи.

Серафина и Двадцать Девять Названий медленно поднялись на ноги. Двадцать Девять Названий заметил на палубе красное пятно — там, где вывалился Пенсиас, — и пошел посмотреть. Для крови жидкость казалась недостаточно густой, он попробовал пальцем, поднял каплю к носу, понюхал. Пахло водой. Двадцать Девять Названий решил, что волноваться по этому поводу не стоит.

— Эй, — позвала Серафина. — Лекса едет.

«ЕЩЕ ДАЛШЕ»

— Как-то это нечестно, — сказал Моррис, глядя на несущийся к ним «Шантеклер». Фило вылез к нему на крышу, за ним Норма, а потом из-за того, кто полезет следующим, начали толкаться палестинцы. Хотя это не имело никакого значения; торпеда приближалась со скоростью сто семьдесят футов в секунду, и ей оставалось лишь полмили, так что из зоны поражения не успел бы выбраться даже олимпийский пловец.