Dominium Mundi. Властитель мира - Франсуа Баранже

Однако со временем желание все выяснить мало-помалу подтачивало мою осторожность, и я несколько раз ловил себя на том, что размышляю над собственной программой взлома, которая позволила бы обойти сверхнадежную защиту черных зон. Должен добавить, что меня подстегивало на этом пути и все более отчетливое чувство, будто некоторые линии, по которым вела свои расследования Сеть, – в частности все, что касалось Испепелителя, – сходились именно в этом направлении, неуклонно складываясь в общую логичную схему, которая выявит нечто важное. Я бы не сумел подыскать рациональные аргументы, чтобы объяснить собственное ощущение, но оно было стойким, и мне казалось, что та особая ДНК может быть его частью.

И вот сегодня я пребывал в Инфокосме, далеко от предписанной мне зоны; внутренности сводило от ужаса, горло пересохло, пока мой аватар медленно дрейфовал перед угрожающей черной массой зоны военных тайн, готовый предпринять нечто не менее рискованное, чем пять раз подряд нажать на спусковой крючок в русской рулетке. Если бы моя виртуальная кукла могла потеть, у нее уже были бы мокрые ладони. Не имея, разумеется, ни малейшего права здесь находиться, я предусмотрительно закачал фоновой программой хак Клотильды, чтобы оставаться невидимым для других работающих поблизости пультовиков.

Наконец я активировал программу, которую создал и хранил в автономной локальной памяти.

Волокно данных появилось в моей правой ладони и, подобно прорастающему стеблю пшеницы в ускоренной съемке, потянулось прямо вверх. Я говорю «волокно данных», потому что придал ему такой вид, – само собой, по сути, тут не было ничего общего. На самом деле это было нечто вроде зонда. Я исходил из простой идеи: заставить своего аватара проникнуть в черную зону так рискованно, что не стоило и пытаться. Поэтому я запрограммировал взлом таким образом, что с точки зрения защитных устройств он выглядел как обычное волокно данных, может чуть более вытянутое. Если я не облажался, зонд пройдет незамеченным. Если же я все-таки облажался, сработает сигнал тревоги, и я должен буду сматываться на полной скорости. А если я и впрямь недооценил их программы защиты от проникновения, то, вполне возможно, меня поджарят на месте.

Меня сотрясла дрожь. Лучше об этом не думать. Я ни с кем не говорил о своих намерениях. Ни с Клотильдой, ни даже с Паскалем. Меня бы обвинили в безответственности, а главное, я бы потерял возможность строго отчитывать тех, кто злоупотребляет хакерской программой Клотильды, идя на неоправданные риски.

Волокно стало достаточно длинным, чтобы коснуться черной стены. На сумеречном фоне секретной зоны его тонкий серый стебель был почти незаметен, лишь от оранжевого кончика распространялся легкий светящийся ореол. Пора решаться. Больше не раздумывая – иначе, может, и отступил бы, – я наклонил волокно и погрузил зонд в стену.

Ничего не произошло. Я даже дышать не смел. Если бы кто-то из контролеров прошел сейчас мимо моего пульта, его, возможно, встревожило бы мое ненормальное напряжение. Пультовик не должен оставаться подключенным, если частота его мозговых волн превосходит определенный порог – около тридцати герц. Поэтому программа постоянно фиксировала мой бета-ритм в правом углу моего поля зрения, чтобы просигналить в случае приближения к предписанному пределу. Если мой ритм поднимется слишком высоко, Нод без всякого предупреждения выбросит меня вон, и мне непременно зададут вопрос, с какой стати мои мозговые волны внезапно пошли вразнос. А учитывая, какую рутинную и скучную работу, как предполагалось, я должен был выполнять во время моего подключения, оправдаться мне будет трудно.

Волоконце продолжало расти и внезапно оказалось внутри секретной зоны. Передо мной замигал тревожный огонек; мне показалось, что у меня остановилось сердце. Но это просто моя программа взлома предупреждала, что теперь я могу мониторить головку волокна и визуализировать то, что находится по другую сторону стены.

Никакой общей тревоги. Никакого превратившегося в желе мозга. Я это сделал, я был внутри!

Спокойно. Самое трудное позади, но это не означает, что я вне опасности. Если мне изменит хладнокровие, меня все еще могут засечь. Пусть то, что мне предстоит совершить по другую сторону, не должно занять много времени, зато требует сноровки.

То, что я видел, не слишком отличалось от запретных зон с простой защитой, которые мы уже не раз взламывали. Файлы в форме стандартных волокон данных сгруппированы в распределительные кубы, те разделены проходами из светлых линий, чтобы аватары могли свободно перемещаться, и все залито обычным многоцветным светом Инфокосма. Оказавшись здесь, даже бесшипник не чувствовал себя неуютно. В сущности, сложность заключалась только в том, чтобы сюда проникнуть. Однако одно существенное отличие все-таки было: церберы.

Эти программы были стражами храма. Наделенные формой сложных геометрических фигур, они немного походили на абстрактные оригами, медленно передвигающиеся по внутренней поверхности черных зон. Их внешние контуры щетинились множеством маленьких острых треугольников, меняющих свое расположение в ритме постоянных перекомпоновок, осуществляемых программой с целью наилучшего приспособления к возможным атакам извне. На данный момент они показались мне похожими на чудовищных насекомых, которые выслеживали добычу, лихорадочно шевеля антеннами.

Главное, чтобы ни одно из них не прикоснулось к волокну, которое пересекло стену, и мне пришлось сохранять полную сосредоточенность, чтобы посылать верный импульс, позволяющий зонду избегать любого встретившегося на пути стража. Ощущение, будто я прыгаю через скакалку по сложным правилам.

Наконец, бесконечно растянувшись, чтобы просочиться по проходам, прочесать все распределительные кубы и найти ту информацию, которая мне требовалась, мой зонд приступил к работе. Не раз у меня возникал соблазн позариться на конфиденциальные данные, которые потенциально представляли для нас интерес, но я не мог позволить себе роскошь скачать их: с каждой минутой, проведенной в этом месте, риск попасться возрастал по экспоненте. Сейчас зонд растянулся так, что наверняка стал заметен с любой точки в зоне. К счастью, вокруг не промелькнул ни один аватар, значит ни один пультовик здесь в данный момент не работает.

Мой бета-ритм уже достиг двадцати восьми герц, а ритм сердца зашкаливал до абсурда. Я подумал, что вскоре церберам и не потребуется посылать в мой мозг нейронный разряд, чтобы убить меня, потому что банальный сердечный приступ вот-вот сделает за них всю работу, как вдруг моя программа прочесывания нашла столь желанную информацию. Я чуть не заорал от радости. Секунду спустя зонд подсоединился к соответствующему волокну и втянул все нужные данные. Моя программа оставит следы на своем пути, но ничего, что позволило бы опознать меня; это была самая легкая часть хакерства.

Передо мной появилось имя заказчика загадочной ДНК.

Перечитав его много раз, чтобы удостовериться, что глаза мне не лгут, я с трудом сглотнул, потом вспомнил, где нахожусь, быстро скачал остальные данные, что явится доказательством в глазах остальных. Теперь следовало срочно убираться, у меня еще будет время взвесить все последствия своего открытия. Я активировал возврат зонда, и тот двинулся назад, прокладывая на полной скорости обратную дорогу, словно я втягивал в себя вермишелину. В финальной спешке я, ровно в тот момент, когда зонд со звуком, похожим на хлопок хлыста, выныривал из черной зоны, чуть было не напоролся на защитный бот. Я тут же стер все следы придуманного мной хака из локальной памяти, чтобы никто никогда не сумел определить, какая программа была на нем установлена.