Меч и роза - Марша Кэнхем

Под натиском жадных губ Лорен гибко выгнулась, прикрыла огромные янтарные глаза, предвкушая ни с чем не сравнимое наслаждение. Раздвинув ноги, она обняла незнакомца за талию и притянула к себе, побуждая погрузиться туда, где его присутствие было особенно желанным.

Поглощенные друг другом, они не заметили, что к ним ползком приближаются три фигуры, прячась в высокой серебристой траве. Все трое незнакомцев были в красных суконных мундирах и синих бриджах; обмениваясь тревожными сигналами, они взяли в кольцо извивающуюся нагую пару.

Вожак троицы похотливо ухмыльнулся, услышав страстные стоны женщины, которая отвечала на каждый удар резким движением бедер. Отправляя подчиненных в опасную экспедицию, капитан рассчитывал на совсем другой исход, но он наверняка обрадуется и такой добыче.

Подав последний сигнал, капрал бесшумно вытащил из ножен кинжал, осторожно отложил в сторону мушкет, чтобы не переполошить всю армию мятежников, прополз последние десять шагов, вскинул руку и безжалостно вонзил кинжал между блестящих от пота лопаток горца.

Александер услышал разнесшийся над болотом пронзительный крик какой-то ночной твари и замер, пытаясь определить, откуда исходит звук. Он заставил себя трижды обойти вокруг лагеря и теперь радовался этому решению: у него перестало ломить все тело, словно его растягивали на невидимой дыбе, нервная дрожь утихла. Он вновь обрел способность мыслить и рассуждать здраво и на время забыл о Кэтрин.

Во время третьего обхода он задумался о предстоящем маневре. Он полностью соглашался с Лохиэлом в оценке положения: если Коуп узнает, что мятежники двинулись по заболоченной дороге, их шансы на победу ничтожны. Переправиться через болото следовало в темноте, тайно, и завершить это прежде, чем английский генерал успеет отдать приказ развернуть пушки. Победить его можно лишь в одном случае – если застать врасплох. Необходимые условия – неожиданность и быстрота, которые так высоко ценили горцы.

Если бы только нашелся способ лишить генерала хоть некоторых преимуществ! Если бы удалось пошатнуть железную дисциплину его офицеров и пехотинцев, обратить их в бегство, как драгунов на мосту Колтс-Бридж!

Вспоминая об этом, Александер прищурился, словно от порохового дыма. В тот день он возглавлял небольшой отряд Камеронов, ему предстояло только обследовать дорогу на Эдинбург и выяснить, где проще всего пробить оборону англичан. Его воины изнывали от безделья с тех пор, как армия покинула Гленфиннан: если не считать одной-двух стычек с патрулями, им ни разу не пришлось обнажать мечи. Мужчины охотно, с воодушевлением ввязались бы в схватку с драгунами на мосту – Алексу было достаточно отдать приказ. Но прежде чем они успели взбудоражить себя оскорблениями и воинственными криками, драгуны развернули лошадей и поскакали прочь. Горцам оставалось лишь изумленно переглядываться.

Алекс тоже был удивлен – он-то знал, что его отряд слишком малочислен и скудно вооружен. Рассудок настоятельно советовал ему поскорее вернуться к главным силам мятежников, но, как он позднее узнал, драгуны продолжали отступать до самого Лита, поселения близ Эдинбурга, и только потом сообразили, что горцы не гонятся за ними.

Только один офицер остался на мосту. Возмущенный позорным бегством своих солдат, он не сразу узнал рослого черноволосого мужчину, застывшего на противоположном берегу реки.

Зато Александер сразу узнал Гамильтона Гарнера – по худому надменному лицу, воинской выправке, безупречному мундиру с сияющими пуговицами и золотым галуном. В нефритово-зеленых глазах, холодных, как арктический лед, отражалась ярость – как несколько месяцев назад, когда они с Алексом скрестили шпаги. Эта ненависть была почти осязаемой; сталкиваясь с ней, Алекс считал своим долгом платить той же монетой.

Лорд Эшбрук, отец Кэтрин, сразу понял, что рана Гарнера, полученная в поединке, не смертельна. Алекс тоже понимал это, но никак не ожидал, что высокомерный лейтенант – очевидно, недавно произведенный в капитаны – так быстро оправится и возьмет на себя защиту моста в сотне милях от Дерби. Демиен Эшбрук через доверенных лиц сообщил, что Гарнер всюду разыскивает Рефера Монтгомери и его молодую жену. Выяснив, что пара как сквозь землю провалилась, он поклялся разыскать их и отомстить за свои унижения.

Пока офицеры и рядовые драгуны мчались к лесу в поисках убежища, Гамильтон Гарнер обнажил меч и поскакал к каменной арке моста. Неужели надменный болван решил расквитаться с противником? Александер так и не узнал, в чем дело: едва сообразив, что задумал их капитан, драгуны окружили его и буквально уволокли следом за собой.

Алекс нахмурился, вспоминая об этом, и перевел взгляд на окатанную гальку, которую вертел в руке. В тот день он испытал острое разочарование. Он охотно воспользовался бы шансом помериться силами с Гамильтоном Гарнером – хотя бы для того, чтобы исправить ошибку и наконец-то добить его одним ударом. Почему он не сделал этого во время поединка? Только Богу известно. Возможно, потому, что заметил в толпе зрителей знакомую белокурую головку.

Алекс сжал зубы и уронил гальку на землю. Легким, почти незаметным движением он обхватил пальцами стальную рукоятку пистолета, заткнутого за пояс.

Дрожь предвкушения вытеснила из головы все мысли: он вдруг различил шум осторожных шагов.

Тот, кто приближался к нему, находился на расстоянии каких-нибудь десяти футов и, судя по крадущейся походке, не принадлежал к клану Камеронов. Алекс находился на самом краю лагеря, впервые за много дней оказавшись в одиночестве: Лохиэл поручил охранять его Струану Максорли. До Лохиэла дошли слухи, что заклятый враг Александера, герцог Аргайл, пришел в бешенство, узнав, что Черный Камерон благополучно вернулся в Ахнакарри. К тому же вскоре от руки Александера погиб племянник герцога, Малькольм Кэмпбелл. Продуманный Аргайлом план захвата Александера в плен провалился, но нестерпимое желание увидеть его повешенным в замке Инверари побудило герцога удвоить награду за поимку врага и довести ее до десяти тысяч фунтов. Алуин Маккейл выведал, что герцог нанял убийцу, какого-то француза, который похвалялся тем, что у него не бывает осечек. Алекс отмахнулся от этих известий – в конце концов, на протяжении пятнадцати лет изгнания ему пришлось то и дело сталкиваться с наемниками Аргайла. Но Лохиэл встревожился, как и Алуин и Струан Максорли, которые с недавних пор безотлучно находились рядом с Алексом.

Однако никому из них не пришло бы в голову подкрадываться к нему в темноте.

– Прошу прощения, лэрд...

Сжавшись в комок, Алекс мгновенно развернулся и одновременно выхватил пистолет. Пожилой, бедно одетый член клана поспешно закрыл лицо руками и попятился, бессвязно бормоча мольбы о пощаде на гэльском языке.

Вполголоса выругавшись, Алекс выпрямился, шагнул к дрожащему старику и приподнял его над землей, схватив за грудки.

– Безмозглый олух! Что это ты задумал? Какого черта подкрадывался ко мне в темноте?

– Я... не подкрадывался, лэрд, – прохрипел старик, с трудом переводя дыхание. – Я правда не хотел. Я шел, как всегда, только тихо, чтобы не потревожить вас. Я же видел, что вы задумались, вот и не хотел вам мешать!