Черные корабли - Джо Грэм

Я склонила голову под щедростью благословения и с удивлением почувствовала, как закипают слезами мои смертные глаза.

— Пригляди за Ареном, — попросила я.

— Конечно. Он смелый мальчик, и пусть происходящее не вполне ему ясно — он все поймет, когда вырастет. Ведь ты сделала так, чтобы он мог вырасти.

Я обняла ее на прощание и пошла прочь, к последним кораблям у причала. Я не оглядывалась на святилище, где осталась Долкида — она, наверное, будет служить Кифере или станет ждать, пока не призовут к служению следующую жрицу. Хотя что-то говорило мне, что такого не произойдет.

Моя Владычица не собиралась возвращаться.

Кормчий что-то говорил тому самому воину с длинными черными волосами.

— Я готова.

Внезапно голова моя закружилась, словно меня отрывало от земли крепнущим ветром. Я ведь ничего не ела весь день, только попила немного воды утром, у изгиба дороги.

— Выводим «Дельфина», — распорядился кормчий. — «Семь сестер» пойдет последним.

Я оглянулась. Над Пилосом тянулся тусклый дым, сверху находила туча. Внезапно мир перевернулся, Ее сила меня покинула. Я почувствовала, что падаю.

— Держи ее, Ксандр! — еще услышала я слова кормчего и провалилась в беспамятство.

Мне снилось, будто я сплю у реки, прильнув к матери. Ее грудь тихо вздымается в такт дыханию, рядом журчит вода, кто-то говорит на нашем языке…

Я проснулась.

Плеск воды и покачивание продолжались наяву. Я лежала на тюфяке в носовом помещении корабля, головой в угол. Дальше каморка чуть расширялась: в ногах, где кончалась постель, я поместилась бы поперек. Высоты потолка едва хватало на то, чтобы сесть. Никаких окон, тусклый свет проникает сверху в щели между досками.

Волны с шумом бьются о борт, на палубе кто-то переговаривается. Но гребного распева не слышно — наверное, идем под парусом.

Рядом с постелью я нашла бурдюк воды и жадно к нему припала. В последний раз мне довелось напиться на рассвете, а сейчас у нас… что? То есть когда?

Я плеснула воды на лицо и руки, изнанкой покрывала отерла остатки краски и выбралась наружу.

Оказалось, что в беспамятстве я пробыла не так уж долго. Земля лежала на горизонте позади нас; грозовые тучи, клубясь на ветру, стремительно надвигались на море. Тем же ветром полнился наш парус — белый с красным дельфином. Весла были втянуты внутрь, отверстия закрыты плотно пригнанными досками, чтобы вода, бьющая о борт, не попадала внутрь. «Дельфин», рассекая носом белую морскую пену, несся через волны впереди грозы и вполне оправдывал свое название.

Десятка три мужчин, на носу и на местах для гребцов, еще десяток женщин и детей. На задней палубе, более широкой и длинной, чем передняя, — кормчий у руля. Тот самый, с длинными черными волосами. «Он чтит волю богов, — подумала я, — он был первым, кто бросил тогда меч».

Когда я выбралась на палубу, ветер ударил в лицо, отбросив покрывало крыльями за спину, словно хотел поднять меня в небо. Я прошла через весь корабль назад, туда, где стоял кормчий.

— Как ты себя чувствуешь, Великая Владычица? — спросил он.

По веревочной лесенке я забралась на заднюю палубу. От движения корабля захватывало дух — колесницы никогда не ездят так быстро.

— Мне лучше. И не обязательно звать меня Владычицей. Когда Она не со мной, я только пифия.

Он кивнул, чуть передвигая кормило вслед за сменившимся ветром.

Я взглянула на море. Восемь остальных кораблей неслись вперед, разбрасывая пену в надвигающихся сумерках. Пилос уже скрылся из виду. «Охотник» скользил рядом, на расстоянии якорного каната; на белом парусе виднелась фигура лучника, направляющего стрелу в небеса. За ним — «Стриж» с нарисованной фигуркой острокрылой птицы, давшей ему название. «Семь сестер», с паруса которого смотрели яркие Плеяды, шел последним.

— Куда мы направляемся? — спросила я.

— Вон туда. — Кормчий оторвал одну руку от кормила и указал вперед. — Видишь пятно на горизонте? Там остров.

— Я думала, на тех островах нет воды. Пилосцы никогда к ним не пристают.

— Это правда. Но сейчас там дожидаются остальные из наших.

— Рыбацкие лодки, — сообразила я. — Вы не взяли в Пилос рыбацкие лодки.

— Да, и всех женщин и детей. Мы причалим на ночь, а утром пойдем дальше. К тому же на «Дельфине», «Охотнике» и «Жемчужине» сложены припасы из Пилоса, нужно будет разделить их между кораблями.

Я кивнула. Интересно, сколько они успели погрузить на борт, пока я в Пилосе отвлекалась на свои заботы?

Я подняла голову, чтобы посмотреть на кормчего. Он был невысок и смугл, как я, тело выглядело легким и сильным.

— Как твое имя?

— Разве ты не знаешь? — улыбнулся он краешком губ.

— Смерть знает имя каждого. Но я сейчас не Смерть, я лишь пифия.

— Ксандр. Ксандр, сын Маркая.

Имя его отца я никогда не слышала.

— Ты — царевич Вилусы?

Он рассмеялся и снова поправил кормило.

— Нет, госпожа. Я рыбак. Царевич у нас Ней.

— Ней?

— Царевич Эней, кормчий «Семи сестер». Он теперь наш предводитель — единственный, кто уцелел из всего царского дома. Ну и еще его сын Вил, но ему всего четыре года.

— Как вы спаслись?

— Нас не было при нападении ахейцев, мы плавали к северу. Когда вернулись, застали горящий город. — Ксандр хмуро посмотрел на море, где передние корабли уже спускали паруса, огибая оконечность острова. — Мы пристали к берегу и попытались хоть кого-то спасти. В нижнем городе уцелело несколько лодок, мы погрузили на них кого могли — и отплыли. Неоптолем как раз возвращался после погони за какими-то финикийскими купцами. Пять лодок удалось вывести. Одна затонула на следующую ночь, еще одну из-за повреждений оставили на островах. Корабли сейчас перегружены, едва могут держаться на плаву.

Он взглянул вперед. Мы еще не вышли на одну линию с островом, но он видел больше, чем я.

— Разобрать весла! К парусу!

Мужчины кинулись по местам. Двое встали по сторонам мачты у паруса, остальные отодвинули доски и вставили весла в отверстия.

Мы почти поравнялись с островом. Пять кораблей, шедшие впереди, уже повернули. Слева, на «Охотнике», поднялось оживление — там явно происходило то же, что у нас: весла выдвинулись в отверстия и застыли снаружи параллельно воде, ребром лопасти к ветру.

— Позволь, госпожа. — Ксандр повел рукой вправо.

Я отошла к ограждению. Было уже почти темно.

— Спустить парус!

Огромное белое полотнище обрушилось вниз, двое стоявших под мачтой изо всех сил удерживали его канатами. Корабль сразу замедлил движение.