Призраки истории - Сергей Баймухаметов

Конечно, неким противовесом княжеской власти был патриарх Константинопольский, который утверждал или назначал митрополитов на Руси. Да, с каждым годом и веком это назначение и утверждение становились все более формальным. Но тем не менее митрополиты хотя бы формально считались независимыми от Киевского, а затем Владимирского и Московского великих князей. Но и этой малой доли независимости государство не терпело. Надо сказать, что и сами наши митрополиты хотели быть самостоятельными, сами хотели быть патриархами. Так совместными усилиями великих князей и митрополитов была порвана тонкая ниточка между Русью и Константинополем. И у нас стала своя автокефальная Русская православная церковь, свой патриарх. Разумеется, подчиненный великому князю, царю.

Но даже и в таком виде церковь мешала светской власти. Очень уж велик был в народе авторитет патриарха. Учтем еще, что патриархи Филарет и Никон были фактически правителями Руси в самые сложные времена и официально назывались, как и царь, Великими Государями.

И потому Петр Первый, укрепившись во власти, упразднил патриаршество, создав Синод и сделав церковь практически одним из департаментов государственного аппарата.

У мусульман же никогда не было единого церковного центра. После падения Багдадского халифата, где халиф соединял в одном лице светскую и высшую церковную власть, имамы и муфтии стали заложниками эмиров и султанов.

Когда вера приходит сама, завоевывая умы и сердца, — она приходит как благодать Божья, как высшая власть.

Когда крестят огнем, мечом и кнутом — высшая власть у того, кто держал тогда в руках кнут и меч.

Казалось бы, через века уже все забылось, давно уже все истинные урожденные христиане независимо от первого крещения. Ан нет. Ни один король Англии или Франции не мог сказать, что это его славный предок сделал христианами этих варваров. А у нас — мог, и говорил. И соответственно вел себя. Вспомним как крайний случай Ивана Грозного или Петра. Более того, смею полагать, что есть нечто выше нашего личного сознания — сознание общественное. Некая аура, витающая над той или иной страной, над тем или иным народом.

Религия, насажденная государственной властью, стала прислужницей государства — идеологической подпоркой. Таким образом, православие и мусульманство в России изначально не имели и не могли иметь того значения, какое имела церковь в Западной Европе.

Вот в чем наше отличие от Европы. Полагаю, именно поэтому мы стали такими, какие есть, и история наша сложилась так, как она сложилась.

Самая жестокая битва в истории Руси и самый загадочный храм на Руси — в одном городе, в Юрьеве-Польском

Почему Юрьев-Польской не включили в «Золотое кольцо»? Такой же древний, как Переславль-Залесский, в один с ним год основан великим князем Юрием Долгоруким. Конечно, не так богат монастырями и храмами, но все же… Сохранился земляной вал XII века, опоясывающий исторический центр, буквально завораживает глаз Михайло-Архангельский монастырь, в котором сошлись архитектурные стили нескольких столетий.

И, наконец, там, в Юрьеве-Польском — Георгиевский собор тринадцатого века, который даже среди уникальных памятников древнерусской архитектуры занимает особое место.

И тем не менее — Юрьев-Польской обойден. Что, конечно, обидно и досадно и властям, и самим горожанам. Ведь включение в туристский маршрут, по которому возят иностранцев, — это не только лестное «включение» в большой мир, но и немалая выгода. И деньги в бюджет пошли бы другие, и строительство давно бы здесь развернули, чтобы не ударить перед иностранцами лицом в грязь. Преобразился бы город. Но…

Никто не знает точно, в чем же причина. Может, в том, что неказист городок, сильно проигрывает соседнему Переславлю-Залесскому и тем более соседнему же Суздалю. Мол, опозоримся перед иностранцами. Хотя все тут спорно. Для кого «неказист», а для кого как раз мил своим тихим, почти сельским бытом, не изуродованным, как в некоторых районах Переславля, железобетонными и угольными свалками, угрюмыми заборами, зловещими каркасами и ангарами так называемой промышленной зоны.

Может, был там заводик или цех, работающий на оборонную промышленность. Какие-нибудь резиновые или ватные прокладки делали для танков или торпед. Вот и засекретили, закрыли город для иностранцев. Знаете, как было в советские времена: против оборонки никто слова не мог молвить. По каким-нибудь радиоголосам не то что директоров, а начальников цехов ракетных заводов по фамилиям называли и с выполнением квартального плана поздравляли, а в самом городе газеты не имели права написать, что этот завод «машиностроительный». Мол, нету нас никакого «машиностроения».

А может, были тут резоны особые, идеологические.

Представим себе коридоры власти, где в начале семидесятых «утверждался» список городов, включаемых в «Золотое кольцо». На совещании в ЦК КПСС присутствуют люди самые разные, но среди них, конечно, есть ученые, которые объясняют, отвечают на вопросы. Учтем, что мероприятие с самого начала идеологическое, потому как, во-первых, иностранцы, а во-вторых, история. А уж когда они соединяются вместе, то бдительность удесятеренная.

И вот представим, что, дойдя до Юрьева-Польского, выслушав рассказ о монастыре, расположенном там музее, Георгиевском соборе, большой партийный начальник спрашивает:

— А что там еще есть?

Ученые люди, не привыкшие к количественному критерию оценки памятников истории, тем не менее поддаются логике начальства и добавляют:

— Там еще рядом Липицкое поле, на котором Липицкая битва произошла.

— Какая такая Липицкая битва? — удивляется начальник.

Ученые рассказывают, объясняют, и чем дальше, тем сильнее хмурится начальник, атмосфера совещания недобро сгущается. Это чувствуют и ученые, но поздно — слово вылетело.

— Ни в коем случае! — постановляет начальник. — Не хватало еще иностранцам про это рассказывать.

— Так мы и не будем! — пытаются оправдаться ученые и начальники рангом поменьше. — Мы и не включили Липицкое поле в маршрут, да там и возить некуда и показывать нечего, иностранцы про него и не знают.

— Ну да, не знают! — саркастически обрывает их большой начальник. — А как только попадут туда, так сразу и начнут выспрашивать да выпытывать. А потом растрезвонят по «голосам». Нет уж, Юрьев-Польской вычеркиваем! И вообще! — поднимает он голову и обращается уже ко всем. — Внимательней надо быть, товарищи. Не вам объяснять, какая сейчас обстановка в мире, так что мы тут все должны учитывать!

Повторюсь — это мои домыслы, предположения. Возможная модель возможных событий. Скажем так, вполне вероятных. Потому что более весомых причин для невключения Юрьева-Польского в «Золотое кольцо» просто нет.

А малоизвестная и поныне Липицкая битва, или битва на реке Липице, близ города Юрьева-Польского — самая страшная в истории средневековой Руси сеча между русскими и русскими.