Испытание на зрелость - Зора Беракова

о лесосеке на словацкой стороне, где растет столько малины и ежевики, что глаза разбегаются. Она могла бы отвести их на поляну, где между неповоротливыми шмелями порхали легкие бабочки, а в высокой траве им постоянно подыгрывал музыкант-сверчок. Она показала бы им… да нет, ничего бы она им не показала, все равно у них нет времени. Едва окончив уборку и обмолот хлеба, они должны были беспокоиться о сенокосе на горных лугах, и едва успевали заготовить сено, как им уже нужно было копать картошку. Не успевали они разогнуть спину, как их уже ждала свекла, чтобы было чем кормить скот. Мать ходила им помогать, и Саботы пообещали дать ей лошадей, чтобы вспахать участок поля у железной дороги, а после уборки отвезти зерно к себе на гумно.

— Нам здесь будет неплохо, — говорил отец, — прокормимся тем, что вырастим, а на одежду заработаем, руки у нас крепкие.

И он был прав. Когда пришла зима, у них в сарае уже стояли две козы, а по двору расхаживали куры. Зерно для них мама заняла у Саботов. В следующем году она будет ходить на поле Величановых — они уже говорили отцу, когда приезжали с грузом на вокзал, что у них всегда остается на поле множество колосков. И свой хлеб у них тоже будет. И сад они разобьют, поставят ульи.

Действительно, здесь им будет неплохо. Мать — хорошая хозяйка, дело у нее спорится, она знает, где достать самое дешевое масло, сколько и когда его купить, чтобы перетопить на зиму. Весной они купят поросенка и откормят его. Чего же им бояться?

Они оказались словно в ином мире, все было снова как раньше, до возвращения из Америки деда. Опять отец вечерами играл в кухне с детьми, и зачастую Здена и Драга не хотели уходить домой от Кудержиковых.

Знаешь, как крестьянин хлебушек сеет,

Косит, убирает, молотит и веет?..

Девочкам очень нравилась эта игра, они увлекались и смеялись, как никогда прежде.

А что было, когда пришла зима! Зима во Врбовцах совсем не такая, как во Вноровах. Проснувшись однажды утром, они вообще не смогли открыть дверь. Хотели выглянуть в окно кухни, но ничего не было видно.

— Господи боже мой! Нас снегом занесло!

Дети на кухне визжали от радости, ничего подобного они еще не видели. Они не знали, куда смотреть сначала-то ли через кухонное окно на отца, прорывающего туннель к дверям их дома, то ли из окна комнаты на железную дорогу, где стоял поезд, весь засыпанный снегом, и из сугроба выглядывала одна труба. В морозном горном воздухе мелькали лопаты. Шапки мужчин были надвинуты едва ли не на самый нос.

Зима во Врбовцах — вот это да! Везде полно снегу, а горы! Ребята носились на санках так, что только ветер свистел в ушах. Снег был такой глубокий, рыхлый и чистый, что валяться в нем было наслаждением. А игры в снежки, которые с таким азартом затевали дети! Они так увлекались игрой, что забывали обо всем на свете. Лишь свет в окне кухни, мерцавший в сумерках, как светлячок, напоминал им, что пора возвращаться домой.

Да, здесь хорошо… Все здесь хорошо, даже ежедневные поездки в школу в Вельку и обратно. Окна вагонов светились в зимних сумерках, а за стеклом танцевали снежинки. На перроне улыбающийся отец, приложив руку к козырьку форменной железнодорожной фуражки, приветствовал уезжающих девочек. Стучали колеса, и их стук словно отсчитывал убегающие дни.

Рождество… Рождество…

Воздух был чистым и морозным. На станцию из отдаленных сел приезжали хуторяне, закутанные в шубы. У лошадей из ноздрей шел пар, а гудок паровоза в морозном воздухе разносился далеко-далеко по широким необжитым просторам.

И сочельник во Врбовцах был не такой, как во Вноровах, но от этого он не становился менее прекрасным. Посреди комнаты сверкала высокая елка, которая своим блеском могла соперничать с вокзальными фонарями. И подарки были, как и во все предыдущие годы, и пончики с маслом, политые медом и молоком и посыпанные маком. После ужина пришли Ганчаровы, и все вместе пели:

Струночка, струночка,

Зеленое яблочко!

Пастухи пасли овец,

Ели кашу из горшочка…

Как раз сейчас в родных Вноровах пастухи трубят и хлопают длинными кнутами, чтобы сообщить односельчанам, что они идут за гостинцами. Во Врбовцах пастухи не ходили по домам, зато в костеле служили полуночную мессу, чего не бывало во Вноровах.

Они пошли на полуночную мессу на словацкую сторону вместе с Ганчаровыми около десяти часов вечера, чтобы прийти вовремя. Впереди шли Ганчар с папой, за ними Марушка со Зденой, а последними мама с Ганчаровой. Небо было ясное, звезды освещали им путь.

Вокруг царила величественная тишина, лишь голубоватый снег при каждом шаге скрипел под ногами. Однако нет… Тишину праздничного вечера временами нарушал какой-то шорох, как будто с перегруженных веток падал снег.

Мать внимательно прислушалась.

Снова…

Она посмотрела в направлении, откуда раздался шорох, и остолбенела. Соседка как раз откусила кусок сухой колбасы и засовывала остаток обратно в карман.

— Пани Ганчарова, почему вы в сочельник едите мясо?

Но Ганчарова не смутилась. С аппетитом дожевав и проглотив колбасу, она беспечно махнула рукой:

— При таком долгом пути кусок мяса не грех!

Таковы здешние люди. Суровые, несентиментальные. Ты голоден? Так поешь, даже если и пост. Господь бог нам простит, ведь на другие грехи у нас даже нет времени. Кто здесь хочет жить, должен с этим смириться. И с людьми, и с краем. И мать в глубине души чувствовала, что она не только смирилась, но даже полюбила и этих людей, и этот край, такой же суровый, как и его люди.

9

Зима с косогоров уходила с опозданием, зато наступление весны было бурным. Луга на склонах почти сразу расцвели такой буйной красотой, что глаза разбегались от этих сияющих красок. Солнце здесь было ближе, чем во Вноровах, и это ощущалось всем существом.

Весна пришла в горы, и расцветающие кусты колючего можжевельника приветствовали ее. Тетя поручила Марушке съездить во Вноровы и попросить швею сшить чепчик для новорожденного. Скоро девочка перестанет быть ребенком — ведь ей идет уже двенадцатый год, и она не может не замечать, что семья ждет прибавления.

— Вот, наверное, мамочка рассердилась бы, если догадалась, что я об этом знаю, правда? — шепотом спрашивает Марушка у тети.

Подготовка к рождению ребенка велась по традиции без какой бы