Лето в Провансе - Люси Колман

– Берите перчатки, леди. Вот это – если кто-то не знает – называется «тяпка». – Я дружески улыбаюсь обеим моим подопечным.

Патриция и Келли смотрят на меня не так воодушевленно, как я надеялась.

– Мы посвятим два часа прополке. Я сегодня уже поработала. Как вы убедитесь, распознать сорняки не составляет труда. Узнаете эти культуры?

Я пытаюсь установить с ними контакт, но по виду Келли ясно, что она не горит желанием идти мне навстречу. Ее небрежность смущает Патрицию, с виду весьма сдержанную, даже скрытную особу. Повинуясь моему взгляду, больше похожему на молчаливую мольбу, она говорит:

– Я справлюсь, сама кое-что выращиваю дома в огороде: салат летом, немного картофеля. Кажется, здешние травы мне знакомы.

– Отлично! Как насчет тебя, Келли?

– Ага.

Немногословно!

– Давайте так: одна встает на одном конце, вторая на другом, я беру на себя середину.

Келли хватает голой рукой тяпку и уходит на дальний конец грядки. Оттуда она ничего не услышит, из чего я делаю вывод, что ей хочется одиночества.

Я кошусь на Патрицию, та видит, что я провожаю взглядом Келли.

– Бедняжка! – говорит она.

Я киваю и тихо отвечаю:

– Думаю, свежий воздух пойдет ей на пользу.

Не хотелось бы, чтобы Келли знала, что мы ее обсуждаем, но Патриция и не собирается: она молча принимается за работу.

Исподтишка поглядывая на Келли, я удивляюсь, как активно она взялась за дело. Работа кропотливая, потому что травы, в отличие от овощей, высаженных прямыми рядами и не мешающих прополке, растут как попало. Розмарин представляет собой кустики, в тени которых вольготно чувствуют себя сорняки, а лимонная мята, наоборот, прибита дождем к земле. Но я отдаю должное Келли: она не халтурит и не менее старательна, чем Патриция или я.

В четыре часа мы закругляемся. Идти обратно молча как-то странно, поэтому я заговариваю первая:

– Я сама новенькая, только вчера приехала. На то, чтобы привыкнуть, нужно время.

Я не рассчитываю на реакцию, но Келли меня удивляет.

– В гостиной висит гитара, – сообщает она. – В списке занятий не было музыки, а жаль.

Любопытно!

– Действительно, жаль. Но раз есть гитара, значит, кто-то на ней играет. Если хочешь, я могу узнать.

– Спасибо, было бы славно.

Я вижу на лице Патриции улыбку. Считаные часы не особо тяжелого физического труда творят чудеса!

– Привет, Ферн! Как ты там?

Это Оуэн. Я откидываюсь в шезлонге, закрываю глаза и представляю себе лукавую улыбку брата.

– Я хорошо, рада слышать твой голос. Как учеба?

– Не передохнуть. Но конец уже виден. Ты не поверишь, у меня теперь кубики на животе.

Моего брата превращают в воина! Такую подготовку выдерживают только самые упертые, но решимости ему всегда было не занимать, надо было только определить, чего ему хочется больше всего.

– Чудеса! Надеюсь, вас хорошо кормят. – Сомневаюсь, что узнаю при следующей встрече своего подтянутого братца, бывшего домоседа, любителя компьютерных игр.

– Если честно, я хожу голодный и уминаю подчистую все, что кладут. Ничего, все съедобно. Несколько дней мы проведем на полигоне Солсбери-Плейн, вот я и решил справиться перед отъездом о тебе. Странновато, наверное, оказаться оторванной от всех?

Знаю, Оуэн за меня беспокоится, но не в его правилах в этом сознаваться.

– Здесь хорошо! Днем я возилась в огороде вместе с двумя другими новенькими. Завтра утром то же самое, зато днем я впервые за много лет сяду за мольберт. Горю от нетерпения!

Он смеется.

– Что тебя насмешило?

– Пытаюсь представить, как ты в порядке исключения делаешь то, что хочешь сама. Давно пора!

Да, делаю – потому что я здесь. Если бы я осталась дома, то…

– С тобой не соскучишься, Ферн. Обещай мне, что в этот раз ты расслабишься и получишь удовольствие. Хватит возиться с Эйденом и тревожиться за всех нас. Мы можем сами о себе позаботиться – каждый в определенной степени. Ханна тебе не перезвонила, хотя обещала, потому что помогает Лиаму у него в квартире. Я сам ей только что звонил, и ей совсем не хотелось мне отвечать. Бедный, он не знает, во что влип. Наша сестренка – не сахар!

Я вздыхаю:

– Я так и думала, что она никак не простит мне отъезд во Францию. Она уже немаленькая, если ты не заметил. Пора обходиться с ней уважительно, – сурово наставляю я брата.

– Она продолжает витать в облаках. Она тоже будет скучать по Эйдену. А вообще, она всегда была здоровенной занозой у меня в… я хотел сказать, закладкой у меня в книге. С младшими всегда так.

Он, конечно, несправедлив к ней. Уверена, каждый случай неповторим, хотя в отношении Ханны он отчасти прав.

– Она возьмется за ум, – продолжает он. – Успокойся, она жива-здорова. Знаю, ты там места себе не находишь.

Забавно, что мой суровый братец способен, оказывается, на сочувствие, тогда как у сестренки один способ справляться с темами, связанными с эмоциями, – отворачиваться от них.

– Спасибо, что ты такой внимательный, Оуэн. Думаю, одним из уроков предстоящего года будет для меня наука отходить в сторону и оставаться равнодушной. Но знай, ты всегда можешь на меня положиться.

Не хочу настаивать, потому что очень надеюсь, что моя помощь ему не понадобится – во всяком случае, экстренная. Мне нужна уверенность, что он не ошибся с карьерой, что проявит благоразумие и не станет рисковать. Он всегда был позитивным парнем, а теперь наращивает это свое качество при помощи армии, укрепляет свою выносливость.

– Опять ты за свое! Всего два дня отсутствуешь – и уже волнуешься. Слушай, мне пора, тут еще двое в очереди, я их задерживаю. – Слышен смех. – Все, пока!

– Ступай, не обращай на меня внимания. Напиши или позвони, когда вернешься из Солсбери. Спасибо, Оуэн, я попробую последовать твоему совету. Люблю тебя. Береги себя!

– Обязательно. Пока, Ферн.

Щелчок.

Воздух вокруг меня становится легче и прозрачнее. Пускай младшая сестра мне грубит, главное, чтобы она была счастлива. Что до брата, то он всегда был моей главной опорой. Рано или поздно он найдет достойную его женщину, а пока его сбережет хорошая голова на плечах. Я все время забываю, что Ханне всего девятнадцать, она только на год старше Келли.

Оуэн в свои двадцать четыре года, конечно, гораздо более зрелый человек, чем она, хотя она еще не успела поучиться в университете. Мама с папой всегда рядом, всегда готовы всех нас выслушивать, но это как раз те вещи, которыми не хочется делиться с родителями из страха их взволновать. Что ж, по крайней мере, я получила от брата честный, непредвзятый совет.

Прежде чем спуститься к ужину, я успеваю посмотреть в интернете, что представляет собой добыча опалов в Австралии. Я уже заношу палец, но он почему-то набирает слово «принятие». Несколько часов оно не выходило у меня из головы. Я знаю его смысл, но не знаю, почему Сеана усмотрела в этом решение.

«В психологии