Из детства на войну с японцами. Жизнь и приключения татарского юноши - Эдуард Вагизович Сагитов

все, что увидят, вплоть до пустых консервных банок и бутылок. У них такие особые рюкзаки с арматурой из прутьев и реек, которые в нагруженном виде поднимаются выше головы хозяина почти на метр. В последние годы наша молодежь носит такие рюкзаки, только арматура у них из дюраля и титана. Изредка встречались и на двух колесной арбе, запряженной какой-нибудь клячей (хорошую лошадь реквизируют). Сбруя у них состоит из множества медных или железных колец, связанных всевозможными кусками веревок.

Однажды встретился китаец на такой арбе с толстыми и тяжелыми колесами из досок. Когда он миновал голову колонны, ротный командир велел догнать и проверить, что он везет. Уж очень подобострастно он кланялся и улыбался. Все они такие, но уж этот — чересчур!

— Что везешь?

— Тряпока капитана.

У них все наши военные или «капитана» или «комендана».

Когда разбросали эти «тряпока», под старыми телогрейками, циновками и прочим хламом оказалось штук 6–8 винтовок «Арисаки» и несколько цинковых коробок с патронами.

Остальное было коротко, так как было некогда. Доклад комбату. Его «Добро!». Китайца за кювет и одна очередь. Винтовки и цинки в болото, телегу туда же, а кляче — полная свобода.

В одном гарнизоне почти без боя сдалась целая рота японцев. Их согнали в противотанковый ров, вырытый ими на подступах к гарнизону.

Наших солдат заинтересовали так быстро сдавшиеся вояки. Многие подходили ко рву и разглядывали их.

Комбат тоже был там. Он подозвал командира первой роты и приказал этапировать пленных до идущего за нами батальона одного из полков нашей дивизии. Фамилия того офицера была Стреляев. Когда комбат дал приказ ротному:

— Организуйте отправку пленных к Стреляеву!

Все пленные встали на колени и завопили: «Стреляй не нада! Наша война нета!».

Хохот был всеобщий. Комбат успокоил, что их стрелять не будут.

Дорога, зажатая между двух сопок, выходит к мосту через небольшую реку. По обеим сторонам моста стоят бетонные квадратные башенки метров 6 высотой. Наш головной дозор был обстрелян из верхних амбразур этих башен. Батальон встал. Первого смельчака, высунувшегося из-за скалы, убили.

Комбат послал по два отделения с ручными пулеметами через перевалы обеих сопок, чтобы зайти с флангов. Они тоже напоролись на станковые пулеметы с нижних амбразур. Несколько касок на палках, высунутых из-за скалы, пробиваются насквозь.

Комбат вызвал две 45 мм пушки в голову колонны. За скалой их поставили рядом, зарядили и установили примерное направление ствола. Каждая пушка по своей башне. Наводчик сел, вернее приспособился, у панорамы. Остальной расчет по команде, одновременно на руках выкатил каждый свою пушку. Наводчики моментально «довели» прицел и выстрелили. Обе башни примолкли. Этого было достаточно, чтобы приготовившиеся с гранатами люди броском достигли нужной дистанции. Полтора десятка гранат полетели в амбразуры. Попали, конечно, не все.

На верхних этажах лежали прикованные за ноги самураи. Рядом полно патронов, галеты, банки с водой, несколько гранат, пулемет и винтовка. На нижних этажах было то же, но людей не было. Там или не приковывали, или смогли снять цепи и удрать.

Сразу организовалась «экскурсия» для осмотра первых на нашем пути «смертников». Комбат похвалил артиллеристов за быстроту и точность. После короткого перекура двинулись дальше. Убитого бойца похоронили на месте его гибели.

Забегая вперед, скажу, что всех похороненных не в населенных пунктах воинов на обратном пути специальные команды перезахоронили в населенных пунктах или вывезли к себе.

После капитуляции Японии несколько дней мы находились в г. Боли.

Ежедневная пища — рисовая каша с мясом, сваренная в соевом масле, нам надоела. Стали искать питание на стороне. Базары начали работать, но советские деньги отдавать категорически запрещено. Да и много ли их у солдат. Начали применять другое средство. Подбирают нужное количество продуктов (много всякой сдобы и т. п.) и спрашивают цену. Китаец чинно лопочет что-то. Солдат кивает согласно головой, поворачивается и идет своей дорогой. Если продавец умный, сразу замолкает, а если — не совсем, то кричит и вопит. Тогда солдат с улыбкой поворачивается и «нечаянно» переводит автомат из-за спины на грудь. После этого и неумный продавец замолкает.

Один весельчак даже техминимум открыл для торгашей. Вынул из автомата диск, раскрыл его и предложил пересчитать желтенькие пульки уложенных там спиралью патронов. Те покорно пересчитали. Тогда учитель мимикой и на пальцах показал им, что он один, а их 72 и все они упадут. Мгновенно ученики разбежались. Вот как убедительно объяснил. Мы с ребятами, было, захохотали, но тоже быстренько смотались во избежание недоразумений с нашими патрулями.

Наш взвод получил приказ нести службу в трофейной конной команде, созданной на окраине города нашим комбатом. В большом каменном сарае собрали 20–30 (точно не помню) трофейных коней. Наш взвод должен за ними ухаживать, охранять, кормить — поить и по возможности пополнять конский состав. Жить стало веселей. Достали несколько мешков муки, два мешка сахара, кое-что из посуды и стали жить на «хозрасчете». Добыл — поел, достал — выпил.

Коней пасли на соевых полях. Эти кони за 4–5 дней стали как звери. Соя не чета овсу.

В один прекрасный день утром двоих солдат снарядил за «чем-нибудь». В основном — мясо и выпить.

Один из них, старший, говорит, что побаивается закрепленного за ним жеребца. Больно он норовист и здоров, как слон. Я ему разрешил ехать на моей лошади. Она была молодая и очень резвая. Это немаловажно при таких охотах. Могут, и япошки встретится, могут и патрули. Уехали «кормильцы».

Часов в 12 прибегает связной комбата с приказом: «Весь конский состав и наличные телеги (3-4шт.) со всем личным составом прибыть в расположение к 14–00».

Вот тебе штука! Начало похода на войну — одного солдата нет. Начало похода домой — двух солдат нет! Ситуация!

Написал донесение, что два солдата уехали за продуктами, я с одним солдатом еду их искать, всех остальных людей с конским и обозным составом отправляю в расположение под командованием сержанта такого-то к 14–00. Проследил за сборами обоза и солдат. Сказал, что и как, и все.

Сел на злого жеребца, взял солдата на кобыле и поехал в том направлении, куда уехали наши заготовители. В поисках ориентировались по наитию, чутью и по логике — где можно достать продукты. Короче говоря, поставил себя на место заготовителей, где бы я искал, то зачем они поехали. Часа через полтора увидели одного из своих солдат. Он возвращался за мной.

У них получилось следующее. Подъехали к населенному пункту. Попробовали объясниться с жителями. Но те оказались на удивление