Человек с топором - Юрий Никитин

Мрак сказал убежденно, хотя сердце колотилось, как убегущего от волка зайца:

— Олег, у тебя все всегда получалось!… Не тем макаром,так другим. Но получалось. Пусть даже не то, что ты хотел.

— Ну, спасибо, — прошептал Олег. Мрак соблегчением похлопал его по спине.

— Поздравляю, ты вернулся. Целым.

Однако дни шли, Олег либо уходил в лес, и тогда Мракнезаметно прокрадывался за ним, либо запирался в своей комнате. Мрак, ессно,следил за ним по экранам мониторов. Друг болен, оставлять без наблюдениянельзя.

Мрачнел Олег все больше, Мрак однажды наорал, пытаясьвстряхнуть, Олег сказал торопливо:

— Мрак, не кричи… Ты не понимаешь. Да, я много сейчасмогу… даже сам еще не знаю, на что способен мой организм. Но это мой организм,а не я! Я остался таким же дураком, каким вышел из Леса!… Ну, конечно, у меняесть какой-то опыт… Мрак хмыкнул:

— Ну да, какой-то. Совсем маленький. Если считать годза день. Нет, за час!…

— Мрак, я не о том. По сути, меня сейчас и человеком неназовут, если вдруг явлюсь в том… гм… в чем могу. Но я настолько до мозгакостей человек, что половина этих двуногих, что носится по планете, кудавозвышеннее меня, одухотвореннее, ближе к совершенству! Может быть, потому, чтомы вышли из Леса, а они — из города? Из мира компьютеров и Интернета?

Мрак отмахнулся:

— Это они просто чаще руки моют. И зубы трут дважды всутки, представляешь?… Утром и на ночь. Прямо больные какие-то. Нет, Олег, онитакие же.

— То и оно, — сказал Олег.

— Они такие же, я такой же… Я могу этот дом пройтинасквозь, могу рельс хоть согнуть, хоть разорвать, как гнилую нитку, вижутакое, такое… Нет-нет, убери воду, я уже как-то хитрю, стараюсь смотретьпо-старому. Я могу больше, в сто тысяч раз больше, но я такой же, как и они!… Аони такие же, как и я, который вышел из Леса!… Это меня и пугает!

Мрак удивился:

— Что пугает? Что они такие тупые или что ты такой…недоразвитый? Ты, всегда такой четкий на слова, сейчас сам путаешься, какинтеллигент в соплях.

Олег отмахнулся:

— Да что мне они… С них какой спрос?… Родились,помельтешили перед глазами, исчезли. А я иду по странам и эпохам, сам создавали державы, и религии, и…

Он поперхнулся. Мрак сказал услужливо:

— Если ты про эйнастию, то я молчу, молчу! Ни слова нескажу, не напомню.

Олег скрипнул зубами, лицо потемнело, но сдержался, толькоголос стал хриплый, скрежещущий:

—Но я остался таким же. Не умным, не мудрым, а всего лишьмного знающим. Теперь вроде бы смутно понимаю, что не может один человек так ужвысоко взлететь над своим племенем, даже если ему еще и третью нервную системувключить, и мозг как у слона отрастить!

Мрак помолчал, взгляд его блуждал поверх головы Олега. Акогда заговорил, Олег ощутил напряжение в обычно спокойном и насмешливом голосеМрака:

— Олег, а ты помнишь? — Что?

— Помнишь, как мы вышли из Леса?…..

— Ну…

— Помнишь нашу полную беспомощность, наш страх, нашеполное непонимание…

Олег покосился с удивлением:

— Да? Мне казалось, что это только мы с Тархом трусили.Вернее, только я, Тарх трусить не умел. Но ты?

— Я не трусил, — признался Мрак, — как исейчас не трушу. Но я тогда ни хрена не понимал, как и сейчас не понимаю. Но я бросалсяв бой, мы все бросались… и побеждали. Более того, мы делали доброе дело. Ну, непонимаешь больше половины сейчас… ладно, оба ни черта не понимаем! Ну и что?Надо вперед. Мы ведь все эти годы, все эти тысячи и тысячи лет чем занимались?…Не знаю, что делал ты, но последнее великое мое дело, это когда Перо из клюва…Пора, Олег, снова за дела… что по плечу только нам. Возможно, призыв Тарха… этокак раз то, что нас заставит вылезти из болота.

Олег не отвечал, но воздух вроде бы похолодел. Мрак присмотрелся,шерсть сама по себе поднялась на затылке. Олег сидел неподвижно, глаза закрыл,голова откинулась на спинку кресла. Отдыхает человек, расслабил мышцы… Ничего сним вроде бы не происходит, только чуть побледнел… правда, странно такпобледнел. Не лицом, как бледнеют все, а побледнели и руки, и шея, и кожа нагруди — даже посерел, Мраку почудилось что-то металлическое.

Он спросил нервно:

— Ты что? Кожу ожелезнил?

Веки Олега поднялись медленно, тяжело, словно поднималчугунные ставни. Мрак застыл, белки глаз волхва серые, с металлическим отливом.Губы Олега шевельнулись. Мрак стиснул зубы, кулаки сжались так, что ногтивпились в ладони. Голос Олега прозвучал, густой и одновременно тонкий, смножеством оттенков, словно дюжина человек заговорила одновременно разнымиголосами:

— Зачем только кожу?

— А что… и мясо?

— И… мясо, — ответил Олег. Он говорил медленно, сусилием, Мрак видел, как старательно Олег чистит свой голос, убирая из него вселишнее. Через несколько мгновений голос звучал уже почти неотличимо отпрежнего:

— И кости… Да и вообще…

Мрак сказал нервно:

— Знаешь, Олег, ты меня впервые… впервые пугаешь.

— А что не так?

— А ты, что… в самом деле и внутри железный? Олегпроговорил медленно:

— Мрак, это неплохо, конечно, железная шкура итанталовые кости. Убережет от удара по голове. Даже если кувалдой… Но, знаешьли, я не хочу… да и не могу остановиться вот так на полдороге. Аристотельсказал, что стыдно состариться, так и не узнав, на что способны твои дух итело. А может, и не Аристотель… не помню. Странные выверты памяти: рыжуюбородку и оспины по всему лицу помню, а имя подзабыл…

Мрак встал, вышел, нарочито громко топая, на кухню. Слышнобыло, как хлопнул холодильник.

— А пиво пьешь? — донесся голос.

— Или заржавеешь?

Олег осторожно поднялся:

— Дай подумать…

— Ха, подумать!… Он будет думать, видите ли! Ты не ЭВМслучаем? Или вычислительный киборг?

— Если бы, Мрак… В том-то и дело, что могу больше,намного больше… чем человек и чем даже киборг… но я все тот же! Ну и что мневсе те знания… а ведь они в самом деле были когда-то знаниями! Но куда теперь сдвенадцатью тысячами способов запрягать лошадь, тремя тысячами способов выделкихомутов?… Где мне пригодятся все тонкости жертвоприношений лягушек у гиксосов?

Мрак стиснул зубы, промолчал, только кожа покрылась крупнойсыпью. Рука задумавшегося Олега удлинилась, стала тонкой, как виноградная лоза,такой же узловатой и корявой. В дверном проеме был виден холодильник, этанечеловеческая рука дотянулась до едва заметной утопленной ручки, пальцызацепились, блеснул электрический свет.