Позаботься о дочери - Теона Бонк

Я не слышу ответ, потому что мой мозг слишком занят теперь рассматриванием татуировки, причудливыми черными линями выглядывающей из короткого рукава футболки и спускающейся почти до самой кисти.

Я прекращаю свой осмотр, когда чувствую жар на коже. Как будто его руки прикасаются ко мне. Но это только взгляд. Скользит по моей коже. Как настоящее прикосновение.

Да что происходит-то?

Мне приходится прилагать усилия, чтобы побороть внезапную дрожь.

— Где твои вещи, Рит?

— Мой чемодан все еще стоит во дворе.

— Я принесу его наверх.

— Спасибо. Надеюсь, это будет единственным вторжением в мою комнату. В твоей жизни и без того достаточно необдуманных действий и их последствий, — стараюсь звучать строго. — Больше никаких ошибок. Да?

— Я не могу этого обещать, — мягким шепотом, который обволакивает меня.

Как он это делает? Он это нарочно? Ему нужно перестать разговаривать таким сексуальным голосом. Это так он соблазнил ту девушку?

В его глазах мелькает интерес.

О нет! Ни за что! Я здесь, чтобы помогать ему с малышкой. Не для того, чтобы быть соблазненной им, как и предыдущие десятки… сотни? девушек.

Придаю своему лицу жесткое выражение. Делаю шаг назад.

— Рит… — бормочет Митя медовым голосом.

— Нет! — отрезаю любые его дальнейшие слова и мысли. Слишком громко выходит. Но мне нужно стряхнуть с себя это тепло, которое ложится на меня каждый раз, когда он вот так с придыханием тихо произносит мое имя.

Я не из тех, кто занимается случайным сексом. Я очень избирательна. И всегда ищу эмоциональную связь перед тем, как сблизиться с мужчиной интимно.

Его же жизнь — один сплошной случайный секс. Мне нужно не забывать об этом.

Интерес в его глазах тут же гаснет. Он старается сдерживать свою натуру.

Все же, как няня я нужна ему больше.

Он запускает пальцы в волосы, еще больше растрепывая их. Но ему идет так. Кажется, он небрежно относится к своему внешнему виду. Будь то волосы или простые потертые джинсы.

Наверное, знает, зараза, что выглядит хорошо в таком образе. Есть девушки, которые ведутся на этот типаж.

Я стараюсь убедить себя, что не буду одной из них.

— Рит, я не справлюсь без тебя. Я не знаю, как все делать правильно. Не хочу что-то испортить. Навредить ей. Скажи, что ты не передумаешь. Что останешься. Я не могу… не могу подвести ее.

О боже! Это совсем не похоже на подкат. Это не игра. И ему не удается скрыть отчаяние в голосе. И он добрался до моего сердца. Практически сжал его в его своей широкой ладони.

— Идеальных родителей не бывает. Все совершают ошибки. И ты еще не раз ошибешься, Митя. Это неизбежно. Это нормально. Главное, что ты любишь ее, заботишься о ней.

Быть любимым ребенком гораздо важнее. Судя по тому, что я уже успела увидеть, Митя отчаянно хочет сделать все, что в его силах. Может быть, потому что сам знает, каково это — когда тебя бросает мать. Может, из-за чего-то еще.

В любом случае это немного успокоило мои тревоги относительно будущего малышки.

— Тогда ладно. Все равно, не хочу испортить все слишком сильно.

Ох, было бы лучше мне, ночевать где-то в другом месте, и приходить сюда днем, только когда я нужна. Так было бы гораздо проще игнорировать и вообще задавить то чувство, которое растет в моей груди. В этом домике уединения не так уж много.

А Митя отдал мне единственную обособленную комнату.

Так! Комната! Нужно перестать плавать в этой странной близости и вернуться к моему плану — подняться по узким ступенькам и уже наконец посмотреть комнату.

— Пока я в городе, я помогу.

С этими словами я сбегаю на мансарду.

10

10

Я резко открываю глаза. Моргаю и оглядываюсь, пытаясь стряхнуть остатки ночного кошмара. Осознание, что я на ферме, как ведро ледяной воды мне на голову.

Место, которое я ненавидела в детстве.

Когда мать или отец тащили меня сюда, это было самое ужасное время моего детства. Обычно я пряталась под большим столом на кухне. Или в кладовке, где хранили картошку, швабры и прочий хлам. Это было самое надежное место.

Собутыльники отца никогда не стали бы туда заглядывать. Они и тряпку-то в руках наверняка никогда не держали.

Я ненавидела их пьяные крики, драки, шум, доносящийся из главной комнаты. Особенно визги и вопли женщин. В то время я была еще слишком мала, чтобы понимать, что происходит. Пьянство, наркотики, насилие над женщинами…

Когда брат стал постарше, он часто прятал меня у соседки, и тогда родители могли забыть обо мне на сутки.

Но однажды ночью я оказалась в самой гуще событий. Полиция хотела ворваться в квартиру, чтобы арестовать отца за хранение запрещенных препаратов. Тогда он схватил меня и использовал как живой щит. Когда полицейские выбили входную дверь, он вытащил обрез и приставил к моему виску.

Кости в ту ночь не было дома. В семнадцать лет он стал пропадать по ночам со своими друзьями. И никогда не говорил мне, где он был и что делал. Всегда отмахивался, что это мужские дела.

В ту ночь я думала, мое сердце разорвется от страха. Когда я услышала звук разбиваемого стекла, зажмурилась. Потом был топот, чужие голоса, крики.

«Отпусти ее. Это же твой ребенок. Ты же не хочешь навредить ей».

«Опусти оружие».

«Пошли вы на хуй, менты. Валите из моей квартиры».