Милосердие смерти. Истории о тех, кто держит руку на нашем пульсе - Сергей Ефременко

Она осталась жива, а я остался в медицине.

Мой бывший коллега из Москвы попросил меня выяснить ситуацию с его родственником, который был на излечении в университетской клинике Дюссельдорфа. Коллегой был не кто иной, как профессор Скобенеев, а для меня по-прежнему Сашка Скобенеев, выпускник Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, классный парень, шутник, балагур и прекрасный абдоминальный хирург. Он уже давно закончил служить в армии и сейчас возглавлял кафедру факультетской хирургии в Москве.

– Артем, привет! Ничего, что звоню тебе? Артем, ребята сказали, что ты живешь недалеко от Дюссельдорфа, и я очень прошу, если это возможно, выясни, что случилось с дядей моей жены. Она очень переживает, а мы, к сожалению, не имеем никакой информации. Я тебя очень прошу помочь нам. Все расходы я оплачу.

Звонок из России, тем более звонок из Москвы, и просьба от глубокоуважаемого мною человека была абсолютно не в тягость. Через несколько лет проживания в Германии, при постоянной искренности в отношениях между людьми, при ненаигранном сопереживании и постоянной доброжелательности окружающих людей, ты постепенно оттаиваешь и становишься таким же чутким и искренне сопереживающим. Это становится нормой жизни. Правда, мне многие из эмигрантов говорили, что я идеализирую ситуацию и что здесь, в Германии, все волки, рядящиеся в шкуры овец и баранов, готовые моментально сбросить эти одежды и сожрать тебя. Но со временем я понял категорию людей, живущих в этих представлениях. В основном это были, конечно же, не немцы, а так называемые «эмигранты по визе вины». То есть те, которых с Германией не связывало ничего, кроме памяти о концлагерях и памяти об ответственности немецкого народа перед ними. И вот они, имея выбор для эмиграции – Израиль, США, Германия, – выбрали именно Германию. Их логика мне абсолютно непонятна до сих пор: ненавистная нация, отсутствие родственников, земля, удобренная пеплом жертв нацизма… Но, как объясняла мне одна из моих любимых дочерей народа гонимого, мотивации были следующими:

– Дорогой мой, ты должен понять, что основная причина нахождения евреев в Германии – экономическая. Нигде нет такого комфортного перехода в новую жизнь с материальными и социальными благами, как в Германии. В Америке каждый второй избранный, в Израиле все свои – и там не споешь песню страдальца, а пойдешь работать, и еще как работать. Из учителей музыки – в подсобные рабочие на стройку, из директоров заводов – в таксисты. У нас же есть яркий пример, твой учитель – Виталик. Он начал с нуля в пятьдесят лет, после эмиграции в США. К шестидесяти годам он стал уважаемым профессором и авторитетным врачом с мировым именем. Но ведь не все такие талантливые и умные. А вот в Германии мы вечное напоминание греха немецкого народа и вечное его искупление. И отношение к нам такое, что можно прожить, не зная языка, не работая, сидя на социале, и при этом путешествовать по миру. Германия – это для умных, но неталантливых евреев. Где ты в Германии видел великих еврейских врачей, политиков, музыкантов? Конечно, есть исключения, но они редки. Все талантливые евреи в Штатах, честные и искренне любящие свой народ – в Израиле.

А в Германии, дорогой мой, как сам понимаешь, собрались не самые лучшие дети нашего народа…

– Послушай, Соня, а к кому же ты себя относишь? – спросил я.

– Дорогой мой, я отношу себя к части умных и хитрых. Мой муж – немец, пахарь, каких свет не видел. Я не работала в Германии ни часа и не собираюсь и впредь. Я полностью посвятила себя семье. Знаешь ли, четверо детей, это такая радость, и поверь, никакого подвига в этом нет, особенно в Германии, где все для семьи и все для детей. И потом, я перешла в Евангелическую конфессию, и нисколько об этом не жалею. При этом я продолжаю любить свой богоизбранный и несчастный народ. Но дети мои истинные немцы, и знаешь, я люблю Германию.

– Сонечка, а по какой же еще причине евреи имигрируют в Германию?

– Ты не поверишь, дорогой мой, но это месть.

– Как это – месть?

– А так! Это месть немцам за изгнание, за поругание и уничтожение нации во времена нацизма.

– Соня, ты с ума сошла! Что связывает современных немцев с нацизмом? Бред какой-то.

– Ах, любимый мой Артемушка, я-то понимаю этот бред, но поверь: часть эмигрантов руководствуются именно чувством мести. Но ты сам понимаешь, умные евреи – в Штатах.

К своему счастью, я уже через год жизни в Германии полностью отошел от эмигрантской тусовки и волею судеб оказался среди истинных арийцев, немцев в сотых поколениях. И когда я стал вхож в их семьи, стал узнавать их без лакировки профессионального и социального этикета, стал наблюдать их в повседневной жизни, я понял, насколько это прекрасная нация, насколько эта нация искренняя, доброжелательная и сентиментальная.

Конечно, я до сих пор не понимаю и не принимаю нацизм. Как могли немцы, пройдя Первую мировую войну, пройдя революции и экономический кризис двадцатых годов, как могла эта нация Баха и Бетховена, Гёте и Шиллера скатиться в нацизм?..

Но при этом я также не понимаю, как великая американская нация уничтожила миллионы индейцев и до шестидесятых годов двадцатого столетия преследовала людей за цвет кожи. Как скатился русский народ в ужас сталинизма с репрессиями миллионов своих же соотечественников, почему украинцы жестоко преследовали евреев и поляков… А мракобесие католицизма с кострами по всему миру? Наверное, нет ни одной нации без грехов, но сегодня я вижу одно из самых правильных и истинно гуманных государств – это Германия. И я еще раз повторяю, что эмигранты, которые не интегрировались в нормальную жизнь этой страны, не полюбили и не поняли немцев, – и есть те волки, которые не смогли изменить свою сущность, исковерканную жизнью в России.

Но вернемся к моей истории.

– Саша, ты что! – ответил я своему знакомому. – Какие деньги, немедленно дай мне информацию по дяде Лены. В каком отделении лежит, фамилию, имя и возраст, и – если известно – диагноз и контакты лечащего врача.

Контактов врача у Саши, к сожалению, не было, но данные пациента я получил – Лоренц Игорь, 58 лет. Сначала я очень удивился, услышав немецкую фамилию, думая, что Лена носила в себе немецкие корни. Но Саша объяснил, что Лоренц – это фамилия второй жены Игоря, а настоящая была чисто русская – Аксенов.