Обвиняемый - Рин Шер

от этого. Даже сейчас, когда волны бьют меня по лодыжкам, я продолжаю говорить себе, сто нужно развернуться и вернуться. Я, конечно, не слушаю. Вместо этого я просто притворяюсь, что все, что я делаю, это совершаю приятную, неторопливую прогулку по пляжу… в направлении дома Джейкоба.

На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, это может быть даже не его дом. Он мог просто плавать в воде перед ним, в нижнем белье, по абсолютному совпадению.

— Это должно быть правдой, — бормочу я, пытаясь обмануть себя.

Несмотря на это, я продолжаю идти по мелководью в направлении хижины и сосредоточиваю свой взгляд исключительно на воде. Если кто-то смотрит через эти камеры, может показаться, что я просто наслаждаюсь прогулкой по воде и солнечному свету.

Когда я оказываюсь практически перед лачугой и рядом с причалом, у меня нет другого выбора, кроме как остановиться. Затем, как можно более беспечно, я поворачиваю голову, чтобы оглядеться вокруг, как будто понятия не имею, где я оказалась.

Быстро осмотрев местность, я вижу остатки костра на пляже. На стене дома, обращенной к пляжу, есть еще одна камера… обращенная ко мне. А с другой стороны дома есть подъездная дорожка, которая пуста, слава богу, пикапа не видно, и небольшой сарай.

К концу причала рядом со мной прикреплена лодка, и я не могу не задаться вопросом, не его ли она. Да, хотя я и сказала, что, возможно, это был не его дом. Я почти уверена, что это так.

Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, о, кого я обманываю, я бы не смогла остановиться, даже если бы захотела, я выхожу из воды и направляюсь к деревянному причалу. Он выглядит старым, но все еще в хорошем состоянии.

Я начинаю красться вдоль деревянной конструкции, ступая легко и бесшумно, как будто на самом деле меня не снимают средь бела дня на камеры, снова. В этот момент я очень похожая на Эдгара, маленького старичка с тростью, так я сгорблена, не хватает только трости.

Кажется, вокруг нет никаких знаков с надписью «незаконное проникновение» или «частная собственность». Это означает честную игру, верно? Общественная собственность?

С этой мыслью я выпрямляюсь и продолжаю идти, как обычный человек, к лодке.

«Милосердие» написано жирными буквами вдоль борта лодки. Интересно, он назвал ее или она уже была так названа, когда он её получил?

Бросив еще один взгляд в сторону его дома и не увидев ни признаков жизни, ни грузовика, я решаю подняться на лодку. Вероятно, это плохая идея. Я знаю, что это не общественная собственность.

Однако, похоже, это все еще не останавливает меня.

Сети, удочки, катушки, ведра и другие рыболовные снасти аккуратно сложены вокруг, э-э, как бы там ни называлась основная зона лодки. Очевидно, что это в первую очередь рыбацкая лодка, а не роскошная, предназначенная для плавания по воде и отдыха.

Я делаю один круг по площадке наверху, прежде чем спуститься по узкой лестнице, ведущей в каюту — по крайней мере, я знаю это название.

К счастью для меня, дверь внизу лестницы открыта. Я медленно вхожу в маленькую комнату и делаю долгий ровный вдох, пытаясь унять свое сильно бьющееся сердце. Помимо чувства вины, есть определенный трепет от того, что я делаю прямо сейчас.

Для меня это в новинку: проникать в чужую собственность, чтобы подглядывать. И я виню в этом свою одержимость определенными подкастами в последнее время.

В какой-то момент я подумывала о том, чтобы стать частным детективом, но потом передумала. Это потребовало бы гораздо большего времени для обучения, к тому же это не то, что мой отец когда-либо одобрил бы. Не то чтобы он одобрял то, что я сделала сейчас, уйдя из дома.

Возвращаясь к моей текущей незаконной деятельности, я замечаю, когда оглядываюсь вокруг, что здесь не так уж много вещей: маленькая кровать, которая аккуратно застелена, стоит с одной стороны, в то время как с другой стороны есть ящики и полки с прикрепленным к ним маленьким телевизором и… что это? PlayStation? Что-то вроде старой школы.

Там также есть карта побережья и пара старых фотографий на стене. Я подхожу на шаг ближе, чтобы рассмотреть их лучше, сразу узнаю Джейкоба и его красивые глаза на фотографиях.

Он выглядит моложе и определенно не таким мускулистым и угловатым, как сейчас — это, вероятно, из-за тюрьмы. Он выглядит так, словно находится на той промежуточной стадии, когда он больше не похож на подростка, но и не совсем похож на мужчину.

На одной фотографии он стоит с пожилыми мужчиной и женщиной перед каким-то мебельным магазином. Я собираюсь предположить, что они его родители, поскольку у них схожие черты.

Интересно, он вообще с ними еще разговаривает?

Навещали ли они его в тюрьме?

Что они должны думать о нем теперь?

На другой фотографии он и еще четверо парней примерно того же возраста. Они все смеются, а Джейкоб притворяется, что хочет ударить парня рядом с ним. Он выглядит таким счастливым и беззаботным.

Что, черт возьми, с тобой случилось, Джейкоб?

Что ж, если мне нужно было больше подтверждений того, что это была его лодка, то эти фотографии — то, что нужно.

Поскольку я уже здесь, я решаю максимально использовать свое преступное поведение и начинаю открывать ящики и шкафы.

Чувствую ли я себя плохо из-за того, что вторгаюсь в его личную жизнь? Абсолютно.

Но останавливает ли это меня? Абсолютно, нет.

В шкафах нет ничего интересного, только кое-какие продукты и всякие мелочи. В ящиках в основном одежда, но когда я добираюсь до последнего, я нахожу в нем несколько газетных вырезок.

Опускаясь на колени, я начинаю читать некоторые заголовки.

«ПОДРОСТОК ОБВИНЯЕТСЯ В ИЗНАСИЛОВАНИИ 17-ЛЕТНЕЙ ОДНОКЛАССНИЦЫ»

«ВСЕ УЛИКИ УКАЗЫВАЮТ НА ДЖЕЙКОБА СТАРКА»

«ВОЗМУЩЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ В СВЯЗИ С ПОСЛЕДНИМ НАПАДЕНИЕМ НА СТАРШЕКЛАССНИКА»

«ЖЕРТВА ИДЕНТИФИЦИРУЕТ ДЖЕЙКОБА КАК НАПАДАВШЕГО»

«ДЖЕЙКОБ СТАРК НЕ ПРИЗНАЕТ СЕБЯ ВИНОВНЫМ»

«РОДИТЕЛИ ЖЕРТВЫ ДОБИВАЮТСЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ»

«АДВОКАТ ПО ДЕЛУ ОБ ИЗНАСИЛОВАНИИ ГОВОРИТ, ЧТО «НЕДОСТАТОЧНО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ»»

Я просматриваю некоторые статьи, чувствуя все большую тошноту в животе.

«Родители Джейкоба Старка, которые когда-то описывали его как хорошего, милого ребенка, теперь шокированы и испытывают отвращение к его действиям».

«Многие не могут поверить, что он мог это сделать».

«Близкие друзья говорят, что Джейкобу годами нравилась жертва, Дженнифер Лапман, и что он угрожал ей в ночь инцидента».

Мой взгляд возвращается к фотографиям на стене. Что-то подсказывает мне, что он больше ни с кем из них не разговаривает.