Луна - Анастасия Владимировна Романчик

рвать и метать, разнести все в доме, и здание по камушкам разобрать. Руки, казалось, сами собой смыкались на горле убийцы. Как он посмел убить, как посмел забрать ее жизнь? Вначале бабушка, а теперь мать. Сколько раз судьба будет с корнем вырывать самое дорогое в ее жизни? А последнее, что помнила Греса это сору с матерью. Она так и не успела сказать Герде, как сильно любила ее. Теперь никогда не скажет, Герда мертва. Пути дороги назад не существует. Даже весь пантеон богов не сможет вернуть ей маму…

— Дэ-э-эрк! — закричала Греса на весь дом. — Ты слышишь меня, Бог войны?!! Услышь мою молитву!! Убей их, убей их всех!!! Таким как они нельзя жить, нельзя чтобы они безнаказанно убивали!! Ты бог войны и я объявляю им войну!! Убей!! Убей их всех!!

Обычный всплеск эмоций. Но девушка и подумать не могла, что ее крик услышит адресат и уж, тем более, что страшную просьбу выполнят…

Дэрк стоял возле стены и слышал ее мольбу. Что ж, ради любимой он готов и сотни выкосить, лишь бы она была счастлива.

— Мерилин, — охрипшим голосом позвала Греса.

— Я здесь, — отозвался он и, приблизившись, обнял хныкающую возлюбленную.

— Мне так больно.

— Я знаю.

— Почему самый дорогие мне люди уходят? — не дождавшись ответа, она коснулась лбом его лба. — Я не хочу потерять нашего малыша и тебя, моя луна. Это будет слишком жестоко. Я не вынесу этого.

— Я с тобой, моя маленькая девочка. Я увезу тебя отсюда, там не будет боли, там мы сможем быть счастливы.

— Когда?

— Скоро, — поцеловал ее в губы и поднял на руки, чтобы отнести наверх…

***

Ночь. Заключенные давно спали, даже охранники и те зевали в кулак. Тишину нарушало лишь редко похрапывание, капли воды, да скрежет старой двери, что не закрывалась, и ее беспокоил разыгравшийся ветер. Тихая ночь. На небо вылезла луна тут же окрасившаяся в красный цвет. Кто-то из надзирателей как раз выглянул в окно и едва удержался, чтобы не сделать рукой защитный знак.

— Не иначе как Сатанхи гневается, — произнес он, налив себе крепкого спиртного и одним залпом опрокинул его в рот.

Он не заметил, как замок двери тихо щелкнул. Его закрыли.

Тот, кого мучила бессонница, мог видеть, как по коридору шел прекрасный пепельноволосый юноша с горящими оранжевыми глазами. Красный костюм сочетался с алыми губами парня. Его облик навевал ужас и страх. Люди, увидевшие его, попытались спрятаться под одеялом или под кроватью, молясь, чтобы беда прошла стороной.

По коридору как раз проходил надсмотрщик. Он не сразу увидел юношу. Первое что он узрел — красные ботинки, оставляющие за собой огненный след. Мужчина с небольшим животиком нервно сглотнул и поднял взгляд. Юноша стоял и изучал его. У законника задергалось веко, затряслись руки вместе с ногами. Он боялся пошевелиться.

— Брысь, и чтобы носа не показывал! — прошипел пепельноволосый парень.

— Так точно, да здравствует вечно бог войны Дэрк! — трясущимися губами пропищал мужчина.

— Брысь! Хватит кудахтать! — с раздражением бросило божество, едва сдерживая себя от расправы.

Трижды повторять не пришлось. Надсмотрщик дал деру со стремительности ракеты, спотыкаясь и бесконечно оглядываясь. Когда он скрылся из виду, Дэрк повернулся к первой камере, из другой клетки за ним наблюдали испуганные глаза.

— Плакальщик, ты слышишь меня?

Заключенный резко проснулся и с удивлением увидел пепельноволосого юношу. Хрупкого на вид, но с очень жестоким и страшным взглядом. В оранжевых глазах плескалось пламя. В них Плакальщик увидел свой приговор. Бежать некуда, кругом только стены камеры.

— Убийства, изнасилование, взрыв торгового центра, не хочешь ничего сказать напоследок?

— Я не виновен! — воскликнул заключенный.

Дэрк глумливо улыбнулся.

— Но мне-то ты можешь не лгать. О твоих кровавых делишках я знаю все.

— Пощади.

Оранжевые очи сузились. Страшный крик полный боли разбудил всех, завыла сирена, призывая законников. Но законники не придут, их надежно заперли в коморках, и сколько не бились люди, выбраться так и не смогли.

От всего, что находилось в камере, осталась кучка пепла. Кто-то из заключенных истерично заверещал…

От запаха гари становилось невыносимо. Остался последний человек, запертый в камере. Тридцатилетний мужчина судорожно сжимал в руках фотографию жены и маленькой дочери. Он прощался с ними и по щекам катились слезы. Только их имена повторял как молитвы, только о них вспоминал в последние минуту жизни.

Заключенный скорее почувствовал, чем увидел или услышал, что бог войны стоял напротив его камеры. Он ощущал на себе нехороший внимательный взгляд. Мужчина боялся смотреть на божество, лучше не видеть палача.

Громка звякнула решетка.

— Выходи, — услышал властный приказ.

Мужчина поднял испуганные глаза на Дэрка. Он не мог поверить, что один из самых жестоких богов выпускал его на свободу.

— Ты не будешь убивать меня? — спросил заключенный, вставая и бочком выходя из камеры.

— Ты не виновен, тебя ждет семья, — был ответ.

Уже в спину спасенному человеку донеслось:

— А те, что тебя подставили, не доживут до утра.

Страшная ночь, кровавая ночь…

***

Едва Дэрк объявился в своей серебряной обители, как нечто сильно ударило его в челюсть. Обычно он не чувствовал боли, но не на этот раз. Боль пронзила все существо, трудно пошевелиться. Его подняли за шкирку, словно котенка и потащили, оставляя в траве крупную борозду. Переход через портал и перед ним светлый огненный зал с троном на коем восседал его отец Ареск. Неизвестный бросил бога войны в ноги верховному божеству. Трон Ареска окружали другие боги.

Дэрк, наконец, увидел того кто его притащил. Здоровый черный мужик без лица и отличительных признаков. Машина, раб и слуга. Ареск специально его берег, чтобы усмирять неудержимо кровожадных и мстительных родственничков.

— Дэрк, скажи мне, ты особенный? — услышал голос отца Дэрк.

Сын зарычал и не ответил.

— Законы создаются нами для смертных, а табу для нас. Табу нарушать нельзя, за это последует жестокая кара, и ты это знал.

— Табу создано тобой! — закричал Дэрк, разворачиваясь. — Сам ты творишь, что хочешь! А мы лишь подчиняемся тебе!

Ареск встал с насиженного места и взял младшего сына за подбородок.

— Стоять, Зенс! — рявкнул Ареск в сторону габаритной фигуры возле трона и заглянул Дэрку в глаза. — Я убил бы тебя, если бы Сатанхи могла родить еще парочку недоумков, но нет, приходиться терпеть недоносков. Любить он вздумал! Сегодня же она умрет!

— Отец, дай год, — тяжело задышал бог войны, взяв Ареска за руку.

— С какой стати? — нахмурился верховный бог.

— Я сам… убью… ее… дай год.

Ареск усмехнулся.

— Думаешь, я дурак? Но так и быть, я дам