Звезда Вавилона - Барбара Вуд

— Вы думаете, что взломщик может вернуться?

Что-то беспокоило его. Внезапное появление Фило Тибодо в теннисной одежде, а теперь вот еще этот сэр из археологии. Оба пришли в госпиталь, волнуясь за его отца. В дом отца вломились, так же как и в хижину Кэндис.

Гленн Мастерс не верил в случайные совпадения.

* * *

— Дорогая моя! — воскликнула Сибилла Армстронг, приветствуя свою дочь, в то время как ее большие глаза оценивали симпатичного незнакомца, сопровождавшего Кэндис.

Покинув больницу, они вернулись в хижину, где Кэндис собрала чемодан и посадила Хаффи в переносную клетку. Потом они вместе поехали домой к Сибилле Армстронг и попали в прошлое.

— Какой кошмар, — сказала Сибилла, сопровождая их к ее потрясающему дому на холме. — Взлом! А я-то думала, что каньон Малибу — это безопасное место. Слава богу, тебя не было дома в то время.

Ее голос обладал тем же резонансом и богатством звука, что были у ее дочери, отметил Гленн. Полная, привлекательная, зрелая, волосы уложены в форме пирамиды, с пробором посередине, и так сильно завиты по краям, что наверху они образовывали ровную поверхность. На ней была надета красочная туника от Пуччи поверх черных колготок. Женщина, самостоятельно идущая по жизни, к тому же богатая, если Гленн хоть немного понимал в недвижимости.

Сибилла Армстронг жила на вершине холма в великолепном доме, построенном еще в пятидесятые годы. Не самый большой дом, но отсюда был виден целый город, и сейчас, когда наступил вечер, Лос-Анджелес мерцал огнями, а водная поверхность овального бассейна за стеклянными дверьми отсвечивала бледно-зеленым.

— Детектив, хотите выпить?

— Нет, спасибо. Мне надо ехать обратно в участок. — «И проверить информацию по Фило Тибодо и Яну Хоторну», — подумал он.

Гленн хотел еще что-то сказать Кэндис, предостеречь, чтобы они заперли двери и окна и не впускали незнакомцев. Но он не стал пугать двух женщин, остающихся в одиночестве в доме на холме. Выйдя на улицу, он вызвал патрульную машину и приказал вести круглосуточное наблюдение.

Сэр Ян не был удивлен тем, что Джессика Рэндольф остановилась в самом дорогом номере самого дорогого отеля в Лос-Анджелесе. Это был ее стиль. Только самое лучшее, шикарное, редчайшее и самое совершенное было достойно мисс Рэндольф — торговца антиквариатом, предметами искусства и артефактами.

Хотя Ян хорошо знал ее и история их отношений уходила в давнее время, к тому же им иногда случалось встречаться в Лондоне, назвать близкими друзьями их было нельзя. Поэтому сейчас он недоумевал, стуча в дверь ее номера в этот поздний час, зачем она вдруг позвонила и пригласила его к себе. Что могло ей понадобиться от неудачливого, почти без гроша в кармане археолога, чья слава — Яну было горько это признавать — осталась далеко позади?

Дверь открылась, явив его взгляду прекрасные рыжие волосы, обрамлявшие аристократичные черты лица. Джессика была не только богатой, но и красивой.

— Ян, дорогуша! — От нее исходил аромат «Шанель» и утонченности, на ней было вечернее одеяние из ослепительно бирюзового шелка.

— Я был очень удивлен, получив твое сообщение, — сказал он, проходя в номер, пока Джессика закрывала за ним дверь. — Я и не думал, что ты в Лос-Анджелесе. Последние вести о тебе были из Стамбула, о том, что ты проводишь там аукцион по продаже короны семнадцатого века.

— Так и было, дорогуша. Торги завершились два дня назад. — Она довольно улыбнулась. — Мое вознаграждение составило пятьсот тысяч.

Он постарался не выказать чувства зависти.

— Как ты узнала, где меня искать?

Она проплыла мимо него походкой, которую, как подумал Ян, оттачивала долгие годы.

— Я услышала, что ты посещаешь симпозиум по Новому Завету, и позвонила туда. Они были очень добры, сообщив мне, в каком отеле ты остановился. Выпей шампанского, дорогуша. Я отлучусь на минутку.

Ян направился прямо к хорошо заставленному бару. Налив себе бокал «Гленливет», он старался не смотреть на обгоревшего, краснолицего и измученного мужчину, отражавшегося в зеркале. Ян знал, что раньше был привлекательным — так говорилось во многих колонках светских сплетен, но особой уверенности по этому поводу не ощущал. «Энергичный, обходительный, завидный жених», — щебетали они, будто он постоянно присутствовал на Уимблдонских и Кентуккийских скачках. Те дни, увы, давно прошли. Сейчас, в возрасте сорока трех лет, сэр Ян был в долгах, без новых идей и к тому же слишком много пил.

Джессика говорила по телефону на французском, бегло и без малейшего акцента. Яну удалось уловить достаточно, чтобы понять, что она на конференц-связи проводит торги между покупателями из Сингапура и Квебека. Предметом торгов было полотно Рембрандта, продававшееся в Париже.

Наблюдая за ней, Ян в который уже раз восхищался тем, каким удивительным созданием она была. В венах Джессики текла не кровь, а жидкие деньги. Она даже разговаривала на особом языке — существительные и глаголы в виде долларов, иен, фунтов, марок, рублей. Ее любимой музыкой был звук кассового аппарата. Она судила о человеке не по внешнему виду, а по толщине бумажника. Для Джессики не существовало некрасивых миллионеров.

Ян разглядывал тележку, на которой был доставлен ужин. Как обычно, Джессика заказала икру, наверняка самую редкую и дорогую. Он заметил небольшие выемки от маленькой ложечки, еще она съела несколько крекеров. Но вся остальная икра так и осталась нетронутой, чтобы потом ее выкинули вместе с крошками и апельсиновой кожурой. Это было в ее стиле. Она никогда не съедала все, только кусочек, а потом выбрасывала остальное, будто показывая, что может это себе позволить. Джессика была голодна не до пищи, а до денег. Ее банковский счет полнел, сама же она никогда.

Он подозревал, что вся ее история выдумана. Никто не знал о ее прошлом, откуда она появилась. Он был готов поспорить, что Джессика Рэндольф не было ее настоящим именем. У нее с Яном были короткие романтические отношения несколько лет назад, когда Джессика еще только поднималась по своей платиновой лестнице. Сейчас, мысленно возвращаясь к тем временам, он понимал, что романтикой там и не пахло. Они никогда не занимались любовью — у них был секс. Вот и все.

— Что тебе известно о Звезде Вавилона? — спросила она, сложив свой сотовый.

Он поднял брови в удивлении.

— Звезда Вавилона?

— Ты всегда в курсе самых разных слухов, дорогуша. Вот я и подумала, может, ты слышал какие-нибудь сплетни о такой вещице?

— Нет, не слышал. А что это?

— Если бы я знала, — сухо ответила она, — то не стала бы спрашивать тебя об этом, а уже продавала бы ее. — Она закурила сигарету и выпустила дым через нос. — Возможно, эта Кэндис Армстронг сможет нам что-нибудь рассказать.

— Кэндис! При чем тут она? И откуда ты знаешь Кэндис?

— По ее репутации, — непонятно произнесла Джессика.