Сад нашей памяти - Мэри Эллен Тейлор

Слева и справа от дороги раскинулись два прекрасных сада. Слева от Либби был цветочный сад, окаймленный аккуратно подстриженными самшитовыми деревцами. Путь к нему шел под широкой аркой, увитой мощными лианами жимолости. В центре цветочного сада на постаревшей от многих непогод каменной колонне стояли медные солнечные часы. На металле были выгравированы слова английского поэта:

Сад – это проблески триумфов на фоне череды потерь.

От этой центральной точки спиралями расходились закругленные цветочные клумбы с густыми посадками маков, лилейников, васильков.

Сад по другую руку был более практичным, хотя и не менее красивым. Отсыпанные мелким гравием дорожки обводили прямоугольные клумбы, пестревшие пышными полезными травами. Длинная шпалера с виноградной лозой поддерживала заодно томаты с наливающимися плодами, лианы с гроздьями огурцов, а также красную и зеленую стручковую фасоль. Среди овощей там и сям были разбросаны цветущие кустарники, что придавало всему саду ощущение контролируемой вольности, не давая ему выглядеть чересчур правильным и степенным.

Следы субботней свадьбы были старательно вычищены, и все здесь пребывало в том же идеальном нетронутом виде, как и в день прогона, когда они прогуливались здесь с невестой, обсуждая предстоящее празднество.

Выйдя из машины, Либби закинула на плечо сумку. Неподалеку послышался низкий собачий лай, за которым тут же последовало гавканье другой собаки, уже поближе. Обе уже во всю прыть мчались к Либби.

«Так вот и растерзали одинокого фотографа дикие звери…»

Как оказалось, низкий лай исходил от черного метиса лабрадора, девочки, которой явно не было еще и года. Второй голос принадлежал старенькой таксе с короткой шерстью, кривыми лапками и значительностью авторитетного пса. Лабрадориха держала в зубах палку и так быстро махала хвостом, что, казалось, только чудом с такой-то вертушкой удерживалась на месте. Такса хранила настороженную сдержанность – впрочем, шерсть у нее на загривке не вздыбливалась. Лабрадор тут же с намеком положил палку у ног Либби, а такса между тем поводила вокруг нее носом, принюхиваясь.

– Ну, привет, ребята, – сказала Либби и, проведя ладонью по ошейнику лабрадора, нащупала бирку с его кличкой. – Келси! Какое необычное имя.

Лабрадориха довольно рыкнула, отозвавшись на кличку.

Либби подняла палку, швырнула ее подальше и поглядела вслед помчавшейся за игрушкой Келси. Собака быстро нашла палку и принесла обратно. Либби кинула игрушку еще раз. Келси рванулась с места догонять.

Такса же не проявляла ни малейшего желания включиться в игру.

– Ну, а тебя как зовут? – На бирочке значилось «Сэйдж»[2]. Либби легонько почесала кобелька между ушами. – Приятно познакомиться, Сэйдж.

Обойдя дом вместе с новыми друзьями, Либби поднялась по вытесанным каменным ступеням на крыльцо. Во время свадебного празднества двери в дом были открыты, повсюду слышался смех, лилась музыка. Теперь же, тихий и закрытый, дом имел какой-то отчужденный вид.

Либби постучала в парадную дверь, Келси тем временем снова уронила перед гостьей палку.

– Да ты, я вижу, целый день готова за ней бегать!

Собака подвинула носом палку поближе к ее ногам.

– Либби?

Келси, Сэйдж и Либби разом развернулись на голос Элайны.

– Здравствуйте, Элайна.

Хозяйка остановилась на круговой дороге, и собаки радостно устремились к ней. На Элайне были бледно-голубые джинсы, футболка с надписью «Вудмонт» и облепленные грязью сапоги. Стянутые в конский хвост волосы уже норовили вырваться из-под резинки, макияж отсутствовал напрочь. Кожа лица у Элайны оказалась бледнее, нежели помнилось Либби со свадьбы, под глазами пролегли легкие тени.

От странного, непонятного волнения по спине у Либби скользнул холодок. Причем у Либби не было ни малейших причин как-либо нервничать. Это была всего лишь обычная работа. Она уже сотни раз занималась подобным делом.

Элайна между тем поднялась к ней на крыльцо:

– Четко в назначенное время.

– Да, я, можно сказать, одержима пунктуальностью.

– Что ж, мне это очень по душе, – молвила Элайна. – Я бы протянула вам руку, но она вся в земле. Взялась расчищать старую оранжерею от зарослей лиан, и работа оказалась несколько грязнее, нежели я предполагала.

– Я и не представляла, что в имении у вас есть оранжерея.

– О ней помнят лишь отдельные местные старожилы. Она стоит, заброшенная, с середины восьмидесятых. Некогда мой дедушка соорудил для бабушки зимний сад в качестве свадебного подарка. Когда они оба умерли, я так и оставила ее закрытой, поскольку в свои двадцать с небольшим мое эгоистичное «я» не считало это стоящим проектом. Теперь же, тридцать лет спустя, я вижу, сколь прекрасна эта оранжерея, и сожалею, что так долго относилась к ней с пренебрежением.

– К вам уже так давно перешло это имение?

Элайна жестом пригласила гостью к двум белым креслам-качалкам, стоявшим на террасе, и вскоре они обе удобно сели.

– Бабушка с дедушкой оставили мне это поместье, когда мне было примерно столько же, сколько и вам. Может, даже чуть меньше. Оно всегда переходит к старшему из следующего поколения, хотя на ту пору я оказалась вообще единственной из Картеров. Имением бессменно управлял отец Джинджер, ныне покойный Джеб, но когда он от болезни ослабел, у меня не хватило духу слишком нагружать его работой по саду. Джеб делал все меньше и меньше, а когда умер, я не стала искать ему замену. Мы как бы самоустранились, и природа быстро взяла свое, как это всегда и бывает.

– Но сейчас ваши сады выглядят потрясающе!

– Это лишь благодаря Коултону. Когда он позвонил мне пару лет назад и справился насчет работы, я подумала, что это как нельзя вовремя. В садах накопилась уйма работы, да и Маргарет хотела, чтобы ее внуки были к ней поближе. Так что я наняла Коултона, велев ему сосредоточить свои усилия на основной части сада, а также на перестройке кухни.

– Коултон здорово меня выручил перед самой церемонией, – вставила Либби. – Он очень кстати подъехал и подвез меня с зонтами под начинающимся уже дождем. Однако на большинстве семейных снимков его нет.

– В этом весь Коултон.

– Итак, насколько я понимаю, вы предполагаете предоставлять свое поместье для проведения торжеств? То, что я наблюдала здесь в субботу, было организовано просто великолепно.

– Это лишь из доброго отношения к Джинджер. Я пока не утвердилась в решении открыть свой дом для праздничных мероприятий. Но мне бы хотелось, чтобы Вудмонт был с разных ракурсов сфотографирован и эти снимки выстроились в каталог, чтобы, если я все ж таки решусь его открыть, все было бы уже готово.

– Я, кстати, хотела показать вам снимки со свадьбы, а также с прогона двухнедельной давности. Оба раза погода была не ах, но если простоят хоть несколько деньков, как сегодня, то у любого, кто возьмется снимать, фотографии выйдут отличными.