Плененный любовью - Моника Маккарти

Приступ раскаяния тем не менее мгновенно прошел, когда Кейт увидела, как скривился его рот. Как он может сейчас смеяться над ней? «Потому что он думает, что ты ребенок». Ребенок, которого надо спасать из колодца. А вовсе не взрослая женщина.

Его веселье стало последней пощечиной. Кейт обожала его, но временами он раздражал ее до безумия. Она сразу забыла, что едва не бросилась в слезы, и ей с трудом удалось подавить желание воспользоваться измазанными руками и столкнуть его с безупречной белой лошади прямо в грязь. Обычно она восхищалась его хладнокровием и невозмутимостью, но в этот раз с превеликим удовольствием посмотрела бы, как он выходит из себя.

Пип, очевидно, тоже был обижен отношением пришельца. Он выставил свое тощее тело вперед.

– Она спасла меня, вот что она сделала. Один из этих ребят забрал мои деньги, и, когда я попытался их отнять, он и его дружки напали на меня. Но Кейт чуть не сломала ему руку. А когда он толкнул ее, она пригрозила ему ножом.

– Она сделала что? – недоверчиво переспросил Грегор.

Кейт пыталась остановить Пипа, но, очевидно, приняв гнев Грегора за восхищение, он с готовностью продолжил рассказ.

– Ага, она швырнула его на спину, словно дохлого цыпленка, и приставила кинжал прямо к его глотке. – Мальчишка, чей нос распух до размеров репы, поглядел на нее с нескрываемым обожанием и снова повернулся к Грегору: – Вы бы только ее видели.

Грегор посмотрел на Кейт так, словно не знал, следует ее выпороть или просто притвориться, что всего этого не слышал.

Она поморщилась. Грегор явно не был впечатлен ее навыками. Кейт подозревала, что за содеянным последует расплата – и не только со стороны отца Дугала.

Грегор строго на нее посмотрел и обратился к Пипу:

– А кто ты такой?

Пип покраснел. Увидев смущение мальчика, Кейт задрала подбородок и устремила взгляд на Грегора.

– Он твой сын.

Если подумать, то Грегору вовсе не следовало смеяться, но, черт подери, Кейт выглядела так очаровательно и свирепо с перемазанным грязью лицом и одеждой – вообще-то в необычно нарядном для нее платье. Увидеть ее в чем-то столь девичьем было небольшим облегчением.

Но он не хотел ранить ее чувства и извинился бы, если бы его не охватило чувство, которое можно было назвать только нездоровой паникой, когда он услышал, что она натворила (черт, она ведь могла пострадать!), а затем его моментально оглушило ее заявление.

– Мой ч-что? – выдохнул Грегор.

– Твой сын, – спокойно ответила Кейт.

От повторения слова не потеряли ни капли воздействия. Если Грегор когда-нибудь и был потрясен сильнее, то он этого не помнил. С таким же успехом она могла объявить себя чертовой королевой Англии. У нее было столько же шансов заполучить этот титул, сколько у него произвести на свет этого щенка.

Даже если не брать во внимание факт, что мальчишка был совершенно – совершенно! – на него не похож, ему никак не могло быть меньше пятнадцати или шестнадцати лет. Грегору был тридцать один, и единственная женщина, с которой у него были отношения, прежде чем ему исполнилось двадцать, точно не являлась матерью мальчишки. Это он знал наверняка, поскольку она вышла замуж за его старшего брата, спустя несколько месяцев после того как их отношения сослужили ей службу.

Грегор стиснул зубы и сурово оглядел окровавленного, измазанного в грязи юнца.

– Не знаю, какую фантастическую историю он тебе наплел, но этот мальчишка совершенно точно не мой сын.

Щенок бросил на него такой взгляд, словно больше всего на свете желал воткнуть лезвие Грегору между ребер. Кейт, однако, вела себя так, словно мелкий мерзавец только что получил смертельный удар, и поспешила на его защиту, обвив руками его плечи.

– Ну конечно, он твой сын. Так же как Эдди и Мадди.

– А это еще, черт подери, кто? – взорвался Грегор. Он бросил все попытки не ругаться в присутствии Кейт много лет назад. Даже у Господа не хватило бы терпения и сдержанности для Кейт.

– А Джон тебе не сообщил? Поздравляю, у тебя теперь двое сыновей и дочь!

Это и есть «чрезвычайное происшествие»? Девчонка не просто вздорная, она еще и чокнутая – особенно учитывая, что у него не может быть сына, названного в честь английского короля.

Именно так Грегор ей и заявил, и ее покрытое грязью лицо стало пунцовым. Она повернулась к мальчишке:

– Пип, иди домой. Нам с твоим отцом надо кое о чем поговорить.

Этот Пип мог потягаться в умении бросать ядовитые взгляды с самим Змеем. Парень, казалось, собирался заспорить, когда Катерина добавила:

– Пожалуйста.

Он кивнул и ушел, не преминув бросить еще несколько хмурых взглядов в сторону Грегора.

Черт, этот тип что думает, он может обидеть Кейт? Если Грегор не придушил ее за эти пять лет, то и сейчас, совершенно точно, не собирается. Если ему повезет, то через несколько недель он сможет избавиться от нее навсегда. Хотя в свете сегодняшних событий план выдать ее замуж казался более сложным, чем он себе представлял. Грегор потряс головой. Барахтается в грязи, как…

Он не знал, как кто, но подобное занятие уж точно не пристало юной девице на выданье.

Как только мальчишка скрылся из виду, Кейт обернулась к нему и уперла руки в бока.

– Как ты мог сказать такое в его присутствии? Ты его обидел!

Грегор соскочил с лошади, приготовившись к неминуемой схватке.

– Обидел его? Это мое честное имя вываляли в грязи! – В ответ она только сверкнула глазами. – Этот маленький жулик обманул тебя и воспользовался твоей добротой. Сколько ему лет?

– Пятнадцать.

Грегор улыбнулся – именно так он и предполагал.

– Он не может быть моим сыном.

– Почему ты так уверен?

– Я умею считать.

Кейт явно не поняла его, а он был не в настроении объяснять. Возраст, в котором он впервые вступил в интимную связь с женщиной, – неподходящая тема для разговора с юной леди. Но это не было единственной причиной.

Кейт приблизилась к нему на несколько футов, что – как оказалось – было, черт подери, слишком близко.

Грегор снова это почувствовал. Жар. Странное покалывание кожи. Проклятую осведомленность. Проклятую неуместную осведомленность.

Ее макушка едва доходила ему до середины груди, но он по-прежнему помнил, каково чувствовать ее под своим подбородком. Какие теплые и шелковистые у нее волосы. Как она пахнет полевыми цветами. Какой крепкой, но определенно женственной она была в его руках.

Да что, черт побери, с ним такое? Это же Катерина! Девчонка, за которую он несет ответственность пусть и помимо воли, девчонка, которую надо защищать от мужчин вроде него. Проклятье, ему следует немедленно взять себя в руки!