Жестокое перемирие - Александр Тамоников

Ряшин и не думал подчиняться, стоял и качался. Глупая улыбка блестела в лунном свете. Солдат толкнул его, выставил ногу. Лазутчик повалился и возмущенно крякнул.

– Надо сообщить в караул, – сказал первый украинский боец, отстегивая от пояса рацию. – Пусть разбираются, что за тип залетный. Миха, держи этого пострела на мушке.

Связаться с начальством военнослужащий не успел, хотя мыслил в правильном направлении. В кустах, стоявших за пределами дороги, раздался сдавленный вскрик. Там что-то хрустнуло, забулькало, затряслись ветки. Вероятно, в зарослях находился третий участник патрульной группы, решивший не выходить из укрытия. Тоже верное решение, но оно не помогло.

Военные на дороге растерялись. Ствол автомата проделал дугу в направлении кустарника.

В тот же миг активизировался Ряшин, лежащий носом в землю. Он резво перекатился, махнул ногой, проводя подсечку, и боец повалился хребтом в заросли чертополоха. Ряшин был уже на ногах, подхватил выпавший автомат, ударил прикладом в висок – мощно, с вывертом. Среагировал второй, подпрыгнул, словно заяц, но что-то просвистело из кустарника и вонзилось ему в бок. Военный повалился на колени, захрипел, задыхаясь, выронил автомат. От боли у него помутился рассудок. Он извернулся, выдернул из тела нож с зазубринами на верхней кромке лезвия. Выжить после такого трудно. Кровь полилась как из крана. Солдат повалился на бок, сделал несколько попыток подняться, но так и не смог, вздрогнул, потом затих.

– Ты прямо многостаночник, Серега, – одобрительно заметил Ряшин, забрасывая за спину трофейный автомат. – Клиент готов?

– Клиент готов, – подтвердил из кустов Васько. – Ты же знаешь, я шею выкручиваю посильнее ревматизма. Подожди минутку, Славик, у товарища тут что-то интересное в подсумке. Ого, представляешь, им на пост гранаты «Ф‑1» выдают.

– Не думаю, что это инициатива начальства, – проворчал Ряшин, опускаясь на колени перед затихшим бойцом. – Сами, наверное, добывают и таскают с собой, чтобы не так страшно было. Возьми, в хозяйстве пригодится.

Васько выбрался из кустарника и присоединился к товарищу, который в свете фонарика разглядывал притихшего украинского солдата. Глаза у того были приоткрыты, лицо покрылось синюшной бледностью.

– Диагноз – смерть? – поинтересовался Васько.

– Да уж точно не ОРЗ, – буркнул Ряшин. – Смотри, Серега, какие крутые у них отличительные знаки. Радикалы, блин! «Правый сектор». Вот смотрю на него и начинаю думать, что убивать – не так уж плохо. А ведь еще по-русски говорили!..

Они прислушались. В окрестностях было тихо. Ночная птица продолжала монотонно бубнить где-то в глубине леса. Совместными усилиями лазутчики оттащили мертвеца с дороги и пристроили в канаве за деревьями.

Третий участник патрульной группы был жив. Кровь текла из рассеченного виска, он хрипло ругался, норовил подняться. Но ноги его разъезжались, боец был полностью дезориентирован.

Жалостью к врагам ополченцы не страдали, особенно к тем, кто использовал в своей символике бордово-черные тона. Они оттащили выжившего «правосека» с дороги и с пристрастием допросили его.

Он не горел желанием откровенничать, но мучительная боль свое дело сделала. Парень лежал на корнях, впившихся ему в спину, обливался потом, посинел и сморщился так, как будто уже умер. Он понимал, что в живых его не оставят, но ведь и умереть можно по-разному! Болевой порог у него был явно занижен, боли солдат боялся больше всего на свете.

«Беседа» прошла продуктивно. Как ни странно, других постов в окрестностях Пастушьего не было. Следующий – в километре, но его можно обойти, если грамотно воспользоваться оврагом. В лес лучше не соваться, там навешано много всяких датчиков. Объект серьезный, но подобраться к нему можно.

Патрульная группа заступила на дежурство полчаса назад и должна нести службу до восьми утра. Так что если будут своевременно поступать доклады, то ее и не хватятся. Да даже если укропы и побеспокоятся, то что от этого изменится? САУ «Акация» прекратят обстреливать Ломов? Если вовремя проскочить, занять позицию на высоте…

Тут сработала рация, и строгий голос предложил патрулю отчитаться о несении службы.

– Все в порядке, – сдавленно сообщил боец, к горлу которого был приставлен нож.

– На троечку, – оценил Ряшин и поморщился. – Ладно, парень, что с тебя взять? Не быть тебе артистом.

Он убил бедолагу одним ударом, как и обещал. Тело офицеры прикрыли ветками. В лесу по-прежнему было тихо.

Васько связался по рации с базой.

– Шмель, это Крот, прием.

– Слушаю, Крот, – живо отозвался капитан Борис Таран.

За этим последовала условная фраза, чтобы собеседник понял, что потенциальных корректировщиков не замели, и короткий доклад.

– Рискуете, Шмель, – обдумав ситуацию, сообщил Таран. – Вы можете продержаться максимум до восьми утра, если вас не засекут на других постах. После этого за вашу жизнь я и ломаной гривны не дам. Хорошо, выкручивайтесь. Займите позицию так, чтобы вас не обнаружили. Удачи! Ждем координаты для нанесения удара. А когда начнем стрелять, сами думайте, куда спрятаться.

– Спасибо, Шмель. – Васько улыбнулся. – Вы умеете давать нужные советы и поддерживать в трудных ситуациях.

– Пошли, Серега! – Ряшин забросил на спину трофейный автомат.

– Шнурки завяжи. – Васько ухмыльнулся.

Но все благие планы рассыпались в прах, когда через двести метров они столкнулись с другим патрулем! «Правосек» соврал! Иначе откуда взялись бы эти черти?!

На дороге, еле видимой в темноте, вдруг что-то шевельнулось, и прозвучал строгий окрик:

– Стой, кто идет?

Лазутчики, не успев осмыслить положение, рассыпались по обочинам. Военный ахнул, побежал за дерево, в лунном свете мелькнул камуфляж, багрово-черный шеврон на рукаве. Черт подери, этих было больше чем трое!

– Не стреляйте, свои! – выкрикнул Васько первое, что пришло ему в голову.

«А если мы свои, то какого черта разбежались?» – мелькнула у него в голове вполне логичная мысль.

– Пароль! – прозвучало из темноты.

– А хрен его знает, мужики! – злобно выкрикнул Ряшин и стегнул по темноте короткой очередью.

Это был полный провал! Ополченцы отползли под беспорядочным огнем, закатились в лес. Ряшин укрылся за деревом и принялся долбить оттуда короткими очередями. Васько упал за кочку на своей стороне дороги и тоже начал огрызаться.

Бешенство ударило ему в голову. Как же так? Кого винить? Сами виноваты, доверчивые, блин, лазутчики, горе-корректировщики! А с мертвого бойца уже не спросишь Хорошо хоть, что запасными магазинами обзавелись.

Судя по вспышкам в темноте, солдат было четверо. Они рассыпались вдоль дороги, кто-то залег на проезжей части. И вдруг укропы стали отступать, откатываться на север! Метались огоньки, хрустели ветки под ногами. Да, солдаты определенно решили отойти. Испугались? В принципе, логично, они ведь не знали точно, сколько человек против них воюет.