Академия драчёвых напильников - И. Каравашкин

нам гости не захаживали. Мы с папой, может быть, самая образцовая семья в этом доме, а то и в районе. А ещё он у меня непьющий. И не курит. Вот!

— Дя-я? Ну-ну. А папа у тебя красивый?

— Весь в меня! — горделиво описала внешность своего отца сестра-сиделка.

— У него такие же длинные золотые волосы и тонки нежные черты лица?

— Ну нет, — захихикала ведьма, — он по женским оценкам красивый мужчина.

— И много у него женщин?

— Много. Но все они у него в заточении, превращённые в документоведов-архивариусов, в подземелье с библиотекой технической документации из техупра.

— Ну, раз красивый, то и ладно.

— А что, ты своей мате запрещаешь общаться с некрасивыми мужчинами?

— Моя мама взрослый, самостоятельный человек, чего бы ей с некрасивыми-то общаться?

— Ха, какой ты умный, аж завидно. Ты себя как чувствуешь?

— Да ничё так, вроде бы. А сколько времени?

— Да уже десятый час.

— Это я всего час, что ли, проспал?

— Около часа. И три дня, — пояснила ведьма.

— Три дня?!!

— А сколько ты хотел бы? Вы там так чем-то грохнули, что, блин, все подумали — завод взорвался.

— Ну, да, почти что завод.

— Так что вы там взорвали? Взводного два дня менты допрашивали. Ему со всем взводом ещё на педсовет идти.

— А я?

— А что — ты?

— Ну, мне — тоже идти?

— Не. Тебя эти лошары когда принесли, сказали, что ты типа не при делах, они тебя у парадной подобрали, ты со ступеньки упал, на плащ свой наступив. И к их замутам никакого отношения не имеешь.

— Даже так?

— Я, правильно понимаю, что это — по законам братства они тебя отмазали? Чё ты там для них такого геройского совершил, что они за тебя аж три красных алмаза заплатили?

— Чего??! За что они заплатили за меня?

— За лечение. Ты, видать, очень неудачно с лестницы упал, что аж сама Старуха тебе зелье варила.

— Старуха? Бл-ли-иин.

— Если ты в себя пришёл, то может расскажешь, что там с тобой произошло?

— Да ничего такого. Чутка переборщили. А так — обычный лутинг.

— Нифига себе — обычный. Пол города на уши поставили.

— Ну, бывает. Мы же не нарочно.

— Ну, не хочешь говорить, и не надо. Я сейчас придумаю, как тебя разговорить.

— А лежачего не бьют!

— Да я тебя и пальце не трону!

— И лягухами с крысами не забрасывают!

— И не думала даже. Я, как портниха, которая шьёт модные и стильные вещи, умею находить элегантные решения возникающих сложных проблем.

— Да нет никакой проблемы. Просто не о чём рассказывать, пошли на первый круг, там точка респауна глюканула. Чтобы оттуда свалить, пришлось бабахнуть. Ну и дэцел перестарались.

— Чего-то ты недоговариваешь. А, всё!

— Что, всё?

— Придумала! Ты пока лежи тут и никуда не уходи, а я быстренько за купальником сбегаю.

— Э, так не по правилам. Милиция, помогите! Ведьмы невинности лишают!

— Ой, нашёлся, тут — невинный какой.

— А вот и нашёлся! В отличие от некоторых!

— Это ты на кого намекаешь?

— Да тут больше и не на кого.

— Это я-то — некоторая? Да я вообще непорочная дева!

— Ага, ща. Я может и больной, но не на голову, чтобы ведьменым сказкам верть.

— А вот и не сказки. Я самая что ни на есть дева и не по гороскопу, — ведьма от возмущения аж подскочила.

— Давай-давай, рассказывай мне тут.

— Да, я невинная дева, в отличие от тебя.

— Кого ты лечишь? Все вы ведьмы одинаковые. Вам лишь бы праведника совратить.

— Тоже мне, праведник выискался. Сколько ты там своих дам света на конюшню перетаскал?

— Какую ещё конюшню? У меня обет! Я чист и непорочен! Я себя, в отличие от некоторых, храню и блюдю до свадьбы.

— Это я себя храню!

— Да ни одна ведьма себя не хранит!

— А я не такая ведьма, я — храню! — ведьма была возмущена и оскорблена до глубины своей ведьмовской глубины бездушной.

— Ты это своим жеребцам рассказывать будешь!

— Каким — жеребцам, чё ты несёшь?

— Таким. Стройным и мускулистым. Каких вы там себе в избушку заманиваете?

— Что за стереотипы, ты реально думаешь, что у девушек на уме только рослые мускулистые жеребцы?

— А чё, не так что ли?

— Да сам, ты, жеребец мускулистый!

— Я — немощный дрыщ, и нет никакого смысла меня совращать! Я верен данному мной обету!

— Это ты своей Моргане расскажешь. А ну подвинься!

— Чего? Куда? Ты офигела?!

Но ведьма, не обращая внимание на возмущение лежачего больного, забралась на кровать и улеглась рядом, положа ему голову на плечо.

— Ну, больной, давай, рассказывай, как на конюшню девок таскал?

— Мадам, а вам не кажется, что ваше место не здесь?

— А теперь — здесь.

— Чего ты добиваешься?

— Ничего. Просто полежать решила. Я и так полдня рядом с тобой просидела.

— А нафига?

— Ждала, когда очнёшься. Волновалась.

—Волновалась? Что очнусь и ничего не расскажу?

— Нет. Просто за тебя волновалась.

— Ведьма и волновалась?

—Да, ведьма. Да, волновалась. А что?

— Такого не бывает. Ведьма просто так не волнуется.

— А я тебе уже сказала, я — неправильная ведьма.

— Неправильных ведьм не бывает!

— Больной, лежите спокойно, вам вредно волноваться.

— А ты ко мне не прижимайся!

— Это я в лечебных целях.

— И трёшься ты об меня тоже в лечебных целях?

— А, что? Это терапия такая. Очень действенное народное средство. Скажи ещё, что тебе неприятно.

— А вот и не скажу. Это ты в аниме увидела рецепт прикладывания ведьмы к телу больного?

— А вот и не гунди. Лежи себе, выздоравливай.

— Ну, блин. Ну прекрати, это не честно.

— Да что тебе не так-то? Сам же говоришь, что приятно.

— Я этого не говорю!

— Ах, значит, тебе неприятно, что у тебя в объятиях находится прекрасная девушка?

— А зачем эта прекрасная девушка трётся там, где не надо?

— А может этой прекрасной девушке тоже приятно?

— А раз ей приятно, то пусть и трётся себе, только не об больного. Не. Ну я серьёзно, ну пожалуйста.

— Чего ты ноешь? Я же ничего такого не делаю. Ну прижалась к тебе немножко.

— Ничего себе — немножко. Думаешь мне от такой телесной терапии станет лучше?

— А почему тебе должно стать хуже от такой терапии?

— А тебе бы самой было бы приятно, когда у тебя в некоторых местах влажно и липко?

— Ты это о чём?.. Аа-аа! Хе-хе. Значит я тебе нравлюсь?

— Да нравишься, нравишься. Но это не значит, что надомной ты можешь безнаказанно издеваться.

— Я не издеваюсь, а делаю тебе приятно.

— Себе, блин, делай.