Когда под ногами бездна - Деннис Лихэйн

Джереми рассказал, что у двух известных люминистов, Джорджа Калеба Бингема и Альберта Бирштадта, был ученик по имени Колэм Джаспер Уитстон: он работал в телеграфной компании «Вестерн юнион», а в 1863 году сбежал, прихватив крупную денежную сумму. Ни украденных денег, ни самого Уитстона в Америке больше не видели, однако в дневнике мадам де Фонтен, богатой нормандской вдовы и меценатки, летом 1865 года дважды упоминается некий Калем Уайтстоун, «американский джентльмен с прекрасными манерами, утонченным вкусом и наследством сомнительного происхождения». Когда Джереми рассказывал Рейчел об этом, глаза его разгорелись, как у малыша в день рождения, а баритон зазвучал на несколько октав выше.

– В том самом году Моне и Буден[8] писали пейзажи на нормандском берегу, устанавливая мольберты в двух шагах от коттеджа мадам де Фонтен!

Джереми верил, что эти художники, два столпа импрессионизма, встречались с Колэмом Джаспером Уитстоном и что он-то и был недостающим звеном между американским люминизмом и французским импрессионизмом. Оставалось только доказать это. Рейчел стала помогать ему в поисках, хотя и сознавала всю иронию ситуации: она со своим не-отцом ищет художника, бесследно сгинувшего в середине позапрошлого века, и при этом они вдвоем не могут найти человека, зачавшего Рейчел тридцать с небольшим лет назад.

Джереми нередко заходил к ней домой во время наездов в Бостонский музей изящных искусств, Атенеум[9] и Бостонскую публичную библиотеку. К этому времени Рейчел перешла из «Бостон глоб» на Шестой телеканал и жила вместе с Себастьяном, одним из продюсеров этого канала. Иногда Себастьян присутствовал при встречах Джереми и Рейчел, обедал или выпивал вместе с ними, но по большей части был на работе или на своем катере.

– Вы очень привлекательная пара, – сказал однажды Джереми, но прозвучало это как-то малоприятно. Он часто делал справедливые отзывы о Себастьяне, отмечая его интеллектуальные способности, рассудительность, приятную внешность, манеры компетентного человека, но при этом казалось, что он не согласен со своими же словами.

Он взял с каминной полки фотографию: Рейчел и Себастьян на борту его обожаемого катера. Рассмотрев снимок, Джереми поставил его обратно и улыбнулся Рейчел, мило и рассеянно, словно собирался сказать очередной комплимент им обоим, но не нашел подходящих слов.

– Видимо, он много работает.

– О да, – согласилась Рейчел.

– Наверняка он мечтает руководить всем каналом.

– Он мечтает руководить всей телесетью.

Джереми усмехнулся, отошел со стаканом вина к книжным полкам и уставился на фотографию Рейчел с матерью, о которой сама Рейчел почти забыла. Себастьян, которому не нравились ни фото, ни рамка, задвинул ее в самый конец полки, где она тонула в тени «Истории Америки в 101 объекте». Джереми осторожно вытащил карточку и поставил «Историю» наклонно, чтобы та не падала. На лице его появилось мечтательное и вместе с тем скорбное выражение.

– Сколько тебе здесь лет? – спросил он.

– Семь.

– Ага, поэтому нескольких зубов не хватает.

– Ммм, да… Себастьян считает, что я здесь похожа на хоббита.

– Он так сказал?

– Ну да, в шутку.

– По-твоему, это шутка?

Джереми взял фотографию и сел на кушетку рядом с Рейчел.

У семилетней Рейчел не хватало двух передних верхних зубов и одного нижнего, и в то время она старалась не улыбаться перед камерой. Однако мать не могла смириться с этим. Она достала где-то набор каучуковых клыков, закрасила маркером один из верхних зубов и два нижних, и в один из дождливых дней пригласила к себе в Саут-Хэдли Энн-Мари, чтобы строить рожи перед камерой. Теперь от серии остался только один снимок. Рейчел сидела в объятиях матери, обе разинули пасти в жуткой ухмылке.

– Господи, я уж и забыл, какой хорошенькой она была, – иронически улыбнулся Джереми. – Можно принять за твою подругу.

– Ах, брось, – отозвалась Рейчел, но, к сожалению, это было правдой. И как она не замечала этого раньше? Элизабет и Себастьян воплощали арийский идеал: волосы на несколько тонов светлее ванильного мороженого, резко очерченные скулы и челюсти, ледяные глаза, маленький рот с такими тонкими губами, будто они скрывали какую-то тайну.

– Иногда мужчины женятся на своих матерях, – заметил Джереми. – А тут…

Рейчел пихнула его локтем в животик:

– Ну хватит уж…

Джереми засмеялся, поцеловал ее в голову и вернул фотографию на место.

– А у тебя есть еще?

– Снимки?

Он кивнул:

– Я же не видел, как ты росла.

Рейчел отыскала в своем шкафчике коробку из-под туфель, заполненную фотографиями, высыпала их на кухонный стол – и ее жизнь предстала в виде беспорядочного коллажа, что показалось ей очень верным. Вот она празднует пятый день рождения; вот она на пляже лет в двенадцать; в полупарадной одежде – ученица первого класса средней школы; в футбольной форме в подростковые годы; у стенки полуподвального этажа вместе с Кэролайн Форд (тут ей, очевидно, одиннадцать, так как отец Кэролайн приезжал в школу только в том году); Элизабет с Энн-Мари и Доном Клэем – судя по всему, на коктейльной вечеринке; Рейчел с Элизабет в день окончания средней школы; Элизабет, Энн-Мари, Ричард, первый муж Энн-Мари, и Джайлз Эллисон на Уильямстаунском театральном фестивале; они же на пикнике несколько лет спустя, со слегка поредевшими и поседевшими волосами; Рейчел в тот день, когда с ее зубов сняли скобки; два снимка Элизабет с какой-то компанией в баре. Элизабет выглядела на этих снимках совсем молодой – двадцать с чем-то лет, – и Рейчел не знала никого из этих людей.

– Кто это такие? – спросила она.

– Не имею представления, – ответил Джереми, посмотрев на фотографии.

– Похоже, из ученой среды. – Рейчел взяла обе фотографии, снятые, судя по всему, с интервалом не больше минуты. – Она здесь такая молоденькая. Наверное, только приехала в Беркшир.

Он вгляделся в фотографию, которую Рейчел держала в правой руке и на которой ее мать запечатлели разглядывающей бутылки в баре.

– Нет, не знаю никого из этой публики, – сказал он. – Даже бар мне не знаком. Это не в Беркширском округе. По крайней мере, я здесь не бывал. – Он поправил очки и вгляделся в снимок внимательнее. – «Колтс».

– Э-э?

– Смотри.

Она проследила за передвижением его пальца. В самом углу обеих фотографий, на стене за баром, у дверей в обшитый панелями коридор, который обычно ведет к туалетам, можно было разглядеть половину вымпела с белым шлемом и темно-синей подковой в его центре – эмблемой футбольной команды «Индиана колтс».