Легат - Андрей Посняков

– Стога пожжены, стада угнаны, пастухи убиты, – быстро доложил Гавстальд и, усмехнувшись, добавил: – Только все это сделали не мы.

Как изобильный собрать урожай…

Стану я здесь воспевать.

Вергилий

Буду, на грудь к любимой склоняясь, на все любоваться,

Гордо названья читать взятых в бою городов,

Стрелы считать беглецов и варварских воинов луки

И под оружьем своим сонмы плененных вождей.

Секст Проперций

Еще не взошло солнышко, лишь первые лучи его окрасили чистое небо, а люди уже поднимались, выходили из шалашей, выбирались из-под полотняных пологов. Покос – дело раннее. Вверх по реке, к югу от Купавы, зеленым колыхающим морем разлились по лугам духмяные травы. Лишь кое-где виднелись скошенные проплешины с желтыми сухими копнами, в остальном работы хватало. Парни и девушки, мужики и бабы, брали серпы, грабли, косы-горбуши, шутили, смеясь:

– Коси коса, пока роса! Роса долой, и мы домой.

– Да уж, – рассмеялся Зарко. – Тут, пожалуй, еще дней семь управляться, да и то – если вёдро.

Мальчик украдкой обернулся, поискал на соседнем лужку Заринку, внучку старейшины Ведогаста, девушку с глазами как звезды. Ведогастов род завсегда косил рядом с Тарховым, чем и пользовались, загодя присматривая невест, парни. В своем-то роду нельзя было жениться – слишком уж близко родство, а вот в соседнем – другое дело. Ага, во-он Заринка вместе с другими девчонками: смеются, песни зачинают, искоса поглядывая на соседний лужок:

Береза моя березонька,

Береза моя белая,

Береза кудрявая…

Эх, и славно выводят. Да и вообще, славная пора – сенокос, славная и веселая. Трудятся все вместе – мужики и парни косят, бабы с девушками сено треплют, копнят, всюду песни, шутки, смех. Из молодых каждый друг перед дружкой красуется, где еще себя показать, как не в сенокос? Все на виду – покосы рядом – и кто как работает, и кто как веселится. Вот и надевали на луга самое нарядное – вышитые «красны» рубахи, черевики новые, украшения: браслеты, заушницы, ожерелья – у кого что было. Хороша сенокосная пора – и себя показать, и на людей посмотреть. Днем, сранья, работа, вечером игрища: купанье, через костер прыжки, забавы разные – то речным да полевым берегиням приятно. А лешему да водяному, чтоб не завидовали, венки из луговых цветов развесили на деревьях – помните, мол, что уважают вас люди, да не вредите зря.

Пойдем, девоньки,

Завивать веночки!

Завьем веночки,

Завьем зеленые!

Вороша граблями скошенную траву, звонко пели девы. Как-то так само собой получилось, что близ того луга, где косили Тарховы – молодые парни, на соседнем покосе, у Ведогаста, грабили и копнили одни девушки, женщины же постарше работали рядком с мужиками – мужьями, старшими братьями, отцами. Может, невзначай так получилось, а может, и нарочно – кто знает? Наверное, так расставили старейшины. Вон, Тарх, седоусый, высокий, далеко уже не молодой, а косит так – не угонишься. За работой нет-нет да и бросит на молодежь лукавый взгляд – веселитесь, мол, Родимец с вами, только про дело не забывайте.

Совсем уже зажила нога у Зарко, косил парень наравне со всеми, даже и больше того. Вот и сейчас подзуживал ребят – а ну-ка, кто быстрее во-он до той березы? И йэх! Раззудись плечо! Только и слышно вокруг было – вжик, вжик – ложилась трава широкою полосою, а позади уже шли девушки, ворошили граблями да на небо посматривали – нет ли облаков-тучек? Если есть, уже сейчас сено копнить надо, а нет – так травушка и до вечера подождет, посохнет. Вроде чисто было небо, голубое, высокое…

Вжик, вжик!

Зарко косил сноровисто, споро, впрочем, и друзья от него не отставали – и Настай, и Горшеня. Да и с соседнего лужка подначивал Световит-Витень, из Ведогастова рода. Световит – парень видный, года на три постарше Зарко, златовласый, высокий, с небольшими светлыми усиками. Все знали, нравится ему Невда – старшая сестра Зарко. Вот и сейчас Витень специально отстал от своих, привалился ненадолго к березе, что росла как раз на меже, смотрел, как Невда ворошила сено, – перевернул косу, якобы поточить, сам скосил глаза на девчонку, крикнул:

– Коси коса, пока роса!

– Ага, – Невда усмехнулась – стройненькая, быстрая, светлоглазая, а уж толста коса – на загляденье. Блеснули на висках бронзовые подвески, больно глазам!

Витень улыбнулся:

– Чего песен не поешь, девица?

– А не поется, – Невда размахнулась, шуганула граблями сено. – Ежели все, как ты, стоять будут – так кто работать? Экий бездельник.

– Так-так его, Невда, – не переставая шуршать травою, одобрительно рассмеялись девчонки. – Давайте-ка, кто первый до березины докосит – того перецелуем все!

– Ого! Это с вашими тягаться буду? – Витень подмигнул девам, перевернул косу, да как припустил – любо-дорого посмотреть. – Добро. Уж Ведогастовы сыны Тарховым никогда не уступали!

– А вот посмотрим! – услыхав, обиделся Настай.

А Зарко не слушал никого: далеко уж ушел, пока прочие болтали, лишь один разок оглянулся – эвон где все, отстали. И принялся косить пуще прежнего! Солнце уже вышло чуть не на середину неба, палило знойно, а пот – едкий, противный – стекал за шиворот, «красна» рубаха липла к телу, и не снимешь – срамно. Зарко закусил губу, бросив взгляд вперед – во-он она, береза, кажется, что почти рядом. Однако и верно, что кажется – на самом-то деле еще косить и косить. Вжик-вжик, вжик-вжик… Ну, где там Заринка? Эвон, еле видать, от подружек не отстает, лишь пот рукавом утирает. Может, и не нужно так торопиться?

Зарко на миг опустил косу, перевел дух.

– Не стой, не стой, – тут же подогнала Заринка. – Эвон, Витень-то уже догоняет!

Светозар лишь усмехнулся:

– А вот уж не догонит!

Поплевал на руки, взялся за косу… Вжик-вжик, вжик-вжик… Уродились в это лето травы, покосы знатные! Сыты зимой будут коровушки, а значит, и молока будет вдоволь, и мяса. Девки опять затянули песню:

Кукушечка, рябушечка,

Пташечка плакучая,

К нам весна пришла,

Весна-красна…

Утерев пот, Зарко проворно орудовал косой, украдкой поглядывая на соседний лужок, на Витеня. Остальные-то парни были еще далеко, а вот Витень уже догонял, змей, этак и перегнать может! А ну-ка… Вжик-вжик, вжик-вжик… Паренек чувствовал, что устает, уступает в скорости – еще бы, потягайся-ка с таким, как Витень! Однако сдаваться не собирался, закусил упрямо губу – вжик-вжик, вжик-вжик. Ну, где там эта береза? Долго еще? Нет, уступать никак нельзя, на смех подымут. А травы становились все гуще, коса пошла неразмашисто, туго, эх, поточить бы, да некогда – во-он, Витень, уже почти совсем догнал. Врешь, не возьмешь…