Подсолнухи зимой. Крутая дамочка - 2 - Екатерина Вильмонт

Вся семья уже души не чаяла в щенке, даже Эличка, что длявсех оказалось полной неожиданностью.

– Но он же не борзой, – засмеялась Тошка. –Или теперь взятки дают не борзыми щенками, а дворняжками?

Сердце Марго опять переполнилось гордостью за дочку.Нынешние девчонки редко бывают начитанными. Спасибо Нуцико.

– А кстати, что такое Бешбармак?

– Какое-то среднеазиатское блюдо, кажется, –пожала плечами Марго.

– Никогда не слышала этого слова, – задумчивопроговорила Тошка, – но если бы меня спросили, как выглядит пес по кличкеБешбармак, я бы именно такого себе представила – черного с пятнами, лохматого ичтобы одно ухо стояло, а другое висело.

Наконец Таське удалось увести Тошку наверх, в их комнату.

– Ну, – спросила Тошка.

– Нет слов, – ответила Таська и зарделась.

– Звонит?

– Ага! И эсэмэски шлет…

Тут Тошка заметила стопку книжек на ночном столике.

– О, в стихи ударилась? Сама или с подачи Нуцы?

– С подачи…

Таська рассказала Тошке о разговоре с Нуцико.

– И теперь мы с ним иногда так играем, он мне присылаеткакую-нибудь строчку, а я ему следующую шлю… Ну, сначала, правда, я к Нуцикобегала, а вчера он мне прислал строчку Блока и я сама ответила! – сневероятной гордостью сообщила Таська.

– Да, в Нуцико пропал Песталоцци!

– Тошка, рассказывай!

– Что?

– Все! Ты ж в Америке была! В Голливуде!

– Ну, про Голливуд и рассказывать нечего, я ж тебеписала. Я ведь не вращалась в светских кругах Голливуда, а улица эта знаменитаясо звездами – срань сранью.

– А хоть одну кинозвезду видела?

– Ага, видела, Тома Круза. Смотреть не на что.

– Ну ладно!

– Ей-богу, маленький, в оранжевой футболке, немолодойуже.

– Ну что-нибудь тебе там понравилось?

– Да мне многое понравилось! Природа, океан, луковыекольца…

– Какие кольца?

– Луковые. Надо Эличке сказать. Это крупная луковицарежется кольцами и каждое колечко отдельно жарится в кляре. Вкуснотища!

– Тошка, ты можешь говорить серьезно?

– После такого перелета совершенно не могу говоритьсерьезно. Потом. А сейчас я тебе выдам неофициальный подарок, вот держи.

Тошка протянула Тасе три роскошно изданных диска АндреяВоздвиженского.

– Тошка! – завизжала Таська, бросаясь на шеюкузине.

– А вот это уже официально!

– Что это?

– Очки. «Дженнифер Лопес». Примерь. Ой, попала, тебеидут!

– Тошка, спасибо, такое спасибо!

– На здоровье! Ну, что тут интересного было без меня?

– Когда тетя Марго уехала, на другой день к Нуцекакой-то странный мужик приезжал.

– Какой мужик?

– Не знаю. На мотоцикле, в бандане. Нуцико удивилась,назвала его Юрием… отчества я не расслышала. В дом она его не повела, сидела сним в беседке минут двадцать, потом он свалил.

– Погоди, в бандане, говоришь? Он такой высокий,широкоплечий, ему лет сорок, да?

– Да. А ты его знаешь?

– Видела один раз, он как-то маму привез на машине иужинал у нас. Интересно, что ему от Нуцико понадобилось… Мама сказала тогда,что это клиент фирмы. Ты Нуцу не спрашивала о нем?

– Нет, я на урок тогда поехала, а вернулась, мне Андрейкак раз позвонил, ну я и забыла.

– Ладно, вряд ли этот мужик в бандане втюрился в нашуНуцу.

– Да уж. А больше вроде ничего такого…

– Значит, все хорошо?

– Вроде да. Тош, а ты там ни в кого не влюбилась?

– Чуть не влюбилась, но чуть не считается.

– А почему не влюбилась? Расскажи!

– Понимаешь, папа повез меня в одну русскую семью, скоторой они дружат, там есть сын, ему восемнадцать, красивый парень, Дэвид,по-русски говорит уже хреново, но в принципе ничего, я сперва даже слегка нанего запала, и родители у него славные, они там уже пятнадцать лет живут издорово преуспели, дом у них клевый, не такой шикарный, как у папы, но оченькрасивый, на Голливудских холмах. И этот Дэвид на меня глаз положил, повел вкино, потом в кафе, на другой день опять встретились, он меня все про Россиюрасспрашивает, и вдруг чувствую, что ему ужасно хочется, чтобы я гадостикакие-то про Россию рассказывала…

– Зачем ему это?

– Я заметила, что многим эмигрантам…

– Ты там что, со многими эмигрантами встречалась?

– Там – нет, но в Москву многие знакомые приезжали, ибольшинству охота, чтобы у нас все хреново было, наверное, чтобы самих себяубедить, что они правильно сделали, когда уехали… А мне это ужасно не нравится.И ведь Дэвид этот совсем маленьким уехал, ему-то зачем? Ну я и подумала –парень не умеет мыслить самостоятельно в восемнадцать лет. Мне такой не нужен.

– Но он же тебе понравился?

– Как понравился, так и разонравился. А кстати, твойВоздвиженский как, ничего такого не говорил?

– Что ты! И потом, он же не эмигрант, он это… человекмира!

– Сама сообразила?

– По-твоему, я совсем идиотка?

– Никогда так не считала. Только я тебя прошу, Таська,Нуцико про Дэвида не рассказывай.

– Есть что скрывать?

– Нет, просто она начнет меня жалеть, говорить, что яслишком рациональная и все такое. Ерунда, просто я еще не встретила парня себепод стать.

– А ты от скромности не помрешь! – засмеяласьТаська.

– Я совершенно не собираюсь помирать, а уж тем более отскромности.

– Марго, Марго, – закричал Даниил Аркадьич,вылезая из машины, – где ты, Марго?

Она выскочила на крыльцо.

– Даня, что случилось? Почему ты так орешь?

– Маргоша, свершилось!

– Что свершилось? Ты так сияешь…

– Помнишь, мне на Майорку звонили, требовали, чтобы я кним примчался?