Дж. Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски

«Небольшому бунту» была уготована долгая непростая история, принесшая автору немало огорчений и радостей. Сэлинджер несколько раз переписывал рассказ, а в 1943 году, опять его переделывая, с отчаяния придумал ему говорящее название «А вы бьетесь головой о стену?». Сэлинджер возлагал на рассказ огромные надежды, так в полной мере и не оправдавшиеся. Сколько ни корпел он над «Небольшим бунтом», но так и не довел до желаемого совершенства.

До сих пор рассказы Сэлинджера строились на том, что автор обыгрывал причуды и недостатки посторонних ему людей. В «Небольшом бунте на Мэдисон-авеню» он впервые сближает свое «я» с личностью героя, наделяет Холдена Колфилда своими собственными душевными чертами. Вместо того чтобы рассматривать человеческие качества персонажей со стороны, Сэлинджер теперь с их помощью нащупывает общность со своим героем и с читателями. Психологический портрет героя получается у Сэлинджера очень достоверным — благодаря тому, что он не выдуман от начала до конца, а во многом списан им с самого себя.

Фабула рассказа вкратце такова: приехав на рождественские каникулы домой в Нью-Йорк из частной школы-интерната, Холден Колфилд приглашает на свидание свою подружку Салли Хейс. Они сначала идут в театр, а потом кататься на коньках в Радио-Сити. На катке Холден начинает пить и, захмелев, разражается тирадой о том, как ему все осточертело: школа, в которой он учится, театры, хроника в кино, автобусы на Мэдисон-авеню… Он зовет Салли сбежать с ним от этой унылой обыденности в Новую Англию. «Мы будем жить где-нибудь у ручья, — уговаривает Холден Салли. — А потом мы с тобой, к примеру, поженимся». Когда девушка отвечает отказом и уходит домой, он напивается в баре, названивает ей посреди ночи, а потом идет очухаться в туалет. Там пианист из бара советует ему пойти проспаться. «Ни за что, — бормочет в ответ Холден. — Ни за что».

На первый взгляд «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню» может показаться современному читателю недоработанным отрывком из «Над пропастью во ржи» — и там и там описываются более или менее одни и те же персонажи и события. Однако настроением и тоном повествования рассказ заметно отличается от соответствующего ему места в романе. Поступки Холдена Колфилда из романа и Холдена Колфилда из «Небольшого бунта» диктуются настолько непохожими мотивами, что от этого меняется сам смысл описываемого. С точки зрения стиля «Небольшой бунт» гораздо сдержаннее, его персонажи обрисованы лаконичнее. Повествование от третьего лица позволяет читателям воспринимать Холдена Колфилда со стороны. Этот образ, созданный в период, когда Сэлинджер еще стоял на перепутье между серьезной и развлекательной литературой, имеет приблизительно столько же общего с персонажами «Молодых людей», сколько с главным героем «Над пропастью во ржи».

Ключевой эпизод рассказа — тирада пьяного Холдена с перечислением того, что ему ненавистно, — повторяется затем и в романе. Однако в первом случае в монологе перебравшего виски героя больше ярости и самоуничижения. В «Небольшом бунте на Мэдисон-авеню» Холден Колфилд внешне предстает более или менее типичным молодым человеком из состоятельной семьи — автор подчеркивает этот момент, сообщая, что девушки часто принимали его за кого-то, кого видели в модном магазине. При этом за шаблонной наружностью Холдена скрывается неудовлетворенность окружающим миром и горячее стремление из этого мира бежать.

Как и Холден Колфилд из «Над пропастью во ржи», герой «Небольшого бунта» разрывается между желаниями соответствовать ожиданиям окружающих и восстать против них. Украшение елки перед Рождеством — непременный элемент предсказуемого мира Салли Хейс. Но как бы его предсказуемость ни претила Холдену, он несколько раз подтверждает свое обещание прийти в сочельник наряжать елку. При всей банальности это ритуальное действо кажется ему необходимым. Презирая тусклую повседневность, он все же хочет иметь в ней свое место.

В финале рассказа пьяный и замерзший Холден Колфилд дожидается на Мэдисон-авеню обруганного им недавно автобуса. Если в «Небольшом бунте» содержится какое-то автобиографическое начало, то ключ к нему следует искать именно в этой сцене, где Холдену остро необходимо то, что он буквально только что с чувством проклинал. С известной долей самоиронии автор рассказа рисует героя, оказавшегося в западне собственного ограниченного жизненного опыта.

Холден, подобно своему создателю, презирает окружающую повседневность, но ничего, кроме нее, не знает. Собственно продуктом этой повседневности он и является. Салли Хейс, которую многое роднит с Уной О’Нил, представлена в рассказе девушкой поверхностной, для которой важнее всего следовать моде и приличиям. Она чистой воды конформистка. Холден же слишком вдумчив и склонен к самоанализу, чтобы спокойно принимать мир таким, каков он есть. Печальная ирония финала «Небольшого бунта» заключается в том, что Холден Колфилд, для которого автобус воплощает презренную нормальность, оказывается в полной зависимости от предмета своей и ненависти и презрения.

Что касается автора рассказа, то, сколько бы Сэлинджер ни высмеивал пустоту высшего манхэттенского общества, никакого другого общества он толком не знал. Оно, по сути, сформировало его. Несмотря на всю язвительность, он всецело к нему принадлежал.

Таким образом, «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню» Можно рассматривать как своего рода исповедь Сэлинджера, Которого мучила не только проблема выбора дальнейшего направления в творчестве, но и жизненная двойственность: постоянный посетитель клуба «Сторк», он вел красивую жизнь, которую сам же и обличал в своих произведениях.

ПОСЛЕ ТОГО КАК 7 ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА японская авиация разбомбила Пёрл-Харбор, США вступили во Вторую мировую войну. Одиннадцатого декабря, сидя за столом у себя дома на Парк-авеню, Сэлинджер переживал невозможность делом подтвердить охвативший его патриотический порыв. Тысячи американцев устремились на призывные участки, но для него дорога туда была закрыта. Он сетовал в письме к Уиту Бернетту, что из-за присвоенной ему военными врачами категории i-В он испытывал чувство бессилия, горечь которого отчасти смягчалась ожиданием следующего номера журнала «Нью-Йоркер» с рассказом «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню»'.

Двумя днями позже правительство Соединенных Штатов реквизировало для военных нужд лайнер «Кунгсхольм». Когда роскошное круизное судно переоборудовали в военно-тран-спортный корабль, изящная мебель была безжалостно извлечена из кают и выгружена на причал. Сходная судьба постигла и дорогой сердцу Сэлинджера рассказ: учитывая настроения, пцшишие в стране после бомбардировки Пёрл-Харбора, редакции «Нью-Иоркера» решила на неопределенное время отложим, его публикацию. В журнале рассудили, что американцы Польше не горят желанием читать о богатеньких нытиках.

Отказ «Нью-Йоркера» печатать «Небольшой бунт» очень огорчил Сэлинджера. Но рук писатель не опустил и тут же распорядился, чтобы Дороти Олдинг отправила в журнал «(гори» рассказ «Затянувшийся дебют Лоис Тэггетт». А вслед за тем отослал в отвергнувший его «Нью-Йоркер» новую вещь «про одного жирдяя и его сестер». Это, видимо, был рассказ «Никто не целует Рейли», упоминаемый Сэлинджером и письме к Уиту Бернетту от 2 января.