Проклятый цирк - Серж Брюссоло

Особенно ее интриговал тот отрывок, где говорилось о парне – том неведомом Колине, – в которого она якобы была влюблена. Наверное, это весело – быть влюбленной? Должно быть, здорово спасает от скуки? У нее не было об этом ни малейшего представления.

«Он покоится на дне озера, превращенный в камень, – повторяла она, – но здесь написано, что его можно оживить, если бросить в воду волшебное кольцо… наверняка то самое, которое я ношу на шее. Если бы я попала туда, к тому озеру, я могла бы вернуть его к жизни. Проблема в том, что из-за моего уродства он не испытывает ко мне никаких чувств. Ладно, но теперь-то я красивая! Значит, он вполне может изменить свое отношение ко мне!»

История про уродство казалась ей неправдоподобной. В послании на эту тему говорилось не совсем ясно. Тем не менее она не решалась сильно удаляться от деревушки и спускаться вниз по дороге до того места, где она освободилась от своей отвратительной деревянной маски. «А если это правда? – думала она. – Что, если феи и в самом деле в наказание наградили меня лицом мерзкой жабы…»

В таком случае, если она рассчитывает сохранить красоту, ей придется провести остаток жизни в деревне, никогда не покидая горы! Эта мысль приводила ее в полнейшее уныние.

«Мне скучно, – твердила она. – И в то же время до прихода сюда я была, по всей видимости, очень несчастна. Так что же важнее?»

Такие рассуждения непрестанно крутились у нее в мозгу, вызывая головную боль, однако она так и не могла прийти к определенному решению.

«Может быть, мне следует помолодеть еще? – сказала она себе однажды вечером. – Вернуться к периоду невинности и беззаботности, к тому возрасту, когда не помышляешь ни о чем, кроме игр и забав… шесть или семь лет?»

Она колебалась. Однако само по себе это дело не представляло никаких сложностей: достаточно было выйти на тропу и подняться по ней к вершине. С каждым шагом она будет становиться все младше и младше… а когда уже не сможет самостоятельно позаботиться о себе, ею займутся няни.

Да, но хочет ли она на самом деле снова стать маленькой девочкой и провести всю свою жизнь, водя хороводы, делая куличики из песка и играя в куклы?

Быть влюбленной… разве не гораздо интереснее? Обязательно надо будет попробовать как-нибудь!

Синий пес выкопал себе логово среди кустов, неподалеку от того детского сада, где жила отныне Пегги Сью. Девочка продолжала подниматься вверх по тропе омоложения до тех пор, пока ей снова не стало пять лет. Остаток пути она проделала уже голышом, растеряв одежду, которая ей больше не подходила, по дороге.

Когда она беззаботно собирала цветы вдоль дороги, женщина в белом форменном халате взяла ее на руки и унесла в дом, стоящий у самой обочины. Синий пес догадался, что это одна из нянек, в чьи обязанности входило заботиться о маленьких детях, неспособных к самостоятельной жизни.

Его охватила глубокая печаль. Впервые за очень долгое время он оказался разлучен с Пегги Сью. Он очень сожалел, что девочке пришлось преодолеть тот возрастной рубеж, когда они впервые встретились в ходе истории с синим солнцем[10]. Сегодня она полностью забыла те невероятные приключения, которые они пережили вместе. Она вернулась к своей прошлой жизни… когда еще думала, что чета Фэейрвей – ее настоящие родители, носила очки и подвергалась постоянным нападкам Невидимок, превративших ее жизнь в ад. В то время она еще не знала, что ее истинной матерью является фея Азена, королева Анкарты. А что же касается его самого, синего пса, то он тогда еще даже не родился!

В самом деле, его нисколько не затронула магия горы Молодости, и ему оставалось только с тоской вспоминать опасности, которые им доводилось преодолевать вместе. Миражи из снов демона, погоня за гигантской бабочкой, плачущие драконы, черный замок… Сколько отважных подвигов, но и сколько страхов тоже![11]

«Какой вздор у меня в голове, – бормотал он про себя, труся по склонам, – наверное, я старею. Как жаль, что гора не действует на животных… Я бы тоже мог сделаться беззаботным щенком!»

Время от времени он подкрадывался к забору, огораживающему двор детского сада, и заглядывал в щели между досками, стараясь высмотреть Пегги среди множества других малышей. Ее одели в нечто вроде плохо пошитой розовой униформы. Обычно она держалась в стороне от детворы, поскольку снова стала близорукой и не любила шумной возни. Синий пес знал, что няни заказали для нее очки, но линзы для них еще не доставили.

В самом деле, доставка почты на гору представляла определенную проблему, ведь использовать для этой цели почтальонов нельзя, по мере подъема они бы неминуемо превращались в детей! Пришлось оборудовать систему канатов-подъемников, к которым подвешивалась плетеная корзина для писем и грузов. Все это походило на уменьшенную модель канатной дороги, которая обеспечивала сообщение между равниной и вершиной горы, а также доставку товаров и продуктов в деревни, воздвигнутые на склонах.

Очки Пегги должны были прибыть в детский сад таким же способом. Синего пса это очень радовало, такая примета сделала бы девочку окончательно неузнаваемой. Что было очень кстати, так как вороны вернулись.

Они непрестанно кружили в небе, осматривая равнину в поисках беглецов, которых феи приказали им найти во что бы то ни стало. Каждый раз, когда они пролетали над волшебной горой, пес распластывался в зарослях кустов, стараясь стать как можно более незаметным. Значит, их враги по-прежнему здесь и рыскают по окрестностям то тут, то там…

Несколько раз черные птицы пролетали над самой крышей детского сада, и синий пес чувствовал, как шерсть у него на хребте вставала дыбом от тревоги. К счастью, пятилетняя Пегги, играющая в песочнице, ничем не напоминала ее высочество принцессу Анну-Софию, которую, сбиваясь с ног, разыскивала вся полиция Анкарты. Разве что самый опытный физиономист разглядел бы в лице малышки черты ее же. Ведь, повзрослев, Пегги Сью очень изменилась: невзрачная гусеница превратилась в бабочку. Синему псу было очень приятно это сознавать. И все же всякий раз, когда в небе над горой показывалась птица, он в тревоге поднимал глаза, ожидая вот-вот увидеть мчащийся из облаков рой заколдованных стрел с поисковым наконечником.

Одиночество давило на него тяжким грузом. Нянькам не нравилось, что он околачивается вблизи детского сада: опасаясь, как бы он не покусал вверенных их заботам детей, они принимались швырять в него камни.

Бедный пес только и думал о том, сколько же продлится его изгнание. Без Пегги Сью он чувствовал себя совершенно потерянным, и ничто его не радовало. Он был уже чересчур взрослым, чтобы получать удовольствие, бездумно гоняя кроликов. Иногда целые дни напролет он валялся в траве, перебирая воспоминания о прошлом и тоскливо ощущая, как медленно утекают часы ожидания.