Чувства, которые ты вызываешь - Морин Гу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во мне разгорелась неконтролируемая злость, которую я обычно сдерживала.
– …и сейчас будет самое смешное – ты не испытываешь никакого сочувствия к другим. Не удивляйся, что твои приколы могут однажды кому-то навредить. Ты, например, знала, что Кэти Тамайо очень хотела стать королевой бала? Что ее младшая сестра недавно попала в аварию и сильно пострадала, а Кэти, возможно, было бы приятно выиграть?
Теперь она повысила голос.
Я на долю секунды ощутила вину, но злость снова одержала верх.
– Откуда я должна была это знать? Не моя вина, что ее сестра пострадала или что она получила недостаточно голосов! Я просто хотела пошутить! – В данный момент я уже кричала.
Меня перебил громкий свист.
– Девочки, можете отойти?
Я заметила выглядывающего из мастерской по ремонту обуви мужчину. Он раздраженно смотрел на нас.
– Это вы отойдите, сэр! – огрызнулась я и понеслась прочь, оставив Роуз стоять на месте.
Доехав до дома на автобусе, я пошла прямиком в ванную. Сердце колотилось, а руки вспотели. Я ополоснула лицо холодной водой, стараясь смыть с себя самодовольство Роуз. Кем она, черт возьми, себя возомнила? Вся такая добрая и совершенно не эгоистичная, вывалила на меня целую кучу несусветной чуши. И откуда я могла знать про чертову Кэти Тамайо и ее сестру?!
Во мне забурлила вина – коварная, незнакомая и совсем неприветливая. Я спряталась в комнате и начала читать роман Джона Гришэма, который читала столько раз, что обложка уже была вся потрепана. Затем врубила Motown и устроилась на подушках, а на моей голове уютно разлеглась Фло.
Но, обнаружив, что уже пятый раз начинаю с одного и того же абзаца, я откинула книгу в сторону, отчего Фло заворчала и спрыгнула с моей головы.
– Уж простите меня, Королева по лизанию задниц, – пробормотала я и достала телефон. Зашла на «Фейсбук» и глубоко вздохнула. В панели поиска напечатала «Кэти Тамайо». Зайдя на ее страничку, я увидела ее на балу в блестящем серебристом платье. Пролистала дальше и нашла ссылку на сбор средств для ее сестры, Джилл. Ссылка сопровождалась фотографией маленькой филиппинки лет десяти. Блестящие черные волосы, широкая улыбка, ямочки на щеках. Я закусила губу. Господи.
Затем нажала на ссылку и прочитала об аварии, в которой несколько недель назад пострадала Джилл. А потом о медицинских счетах.
Хорошо, что я уже давно запомнила номер папиной кредитки. Я перевела тридцать долларов, затем написала на листочке записку и просунула под его дверь.
Пап, я должна тебе денег, ты увидишь списание по кредитной карте.
Папа заставил нас взять два выходных. Меня это обрадовало, пока я не поняла, что он собирался провести воспитательную беседу: он не попросил мистера Рамиреза проверять меня и не приготовил завтрак.
Я отправилась погулять с Патриком и Феликсом, но не почувствовала никакого удовольствия. Папа никогда до этого не наказывал меня молчанием.
Я постаралась умаслить его пиццей и просмотром спортивных каналов, но он проигнорировал меня и сразу отправился спать. Даже не поужинав. Папа мог пропустить прием пищи только в одном случае – когда мучился от ужасной диареи. Но даже это иногда не останавливало его.
На второй день наказания я накрасилась как клоун, и, надев оранжевый парик, уселась в темноте на диване, поджидая его с работы. Но когда он не отреагировал и сразу поднялся в свою комнату, я поняла – все серьезно. Папа отказался дурачиться с клоуном.
На второй день сурового игнорирования я позвонила маме, нуждаясь в сочувствии человека, который меня поймет.
Пришлось звонить по «Фейстайм», потому что по-другому мама отказывалась разговаривать. Ответив, она даже не успела поздороваться, как раздался пронзительный смех. Картинка задергалась, и я поморщилась.
– Мам!
– Клэра, секундочку! – Она засмеялась, и камера показала ее лицо, но тоже скачками. Я отвернулась, чтобы не затошнило.
Наконец она сфокусировала ее на себе – с взъерошенными волосами и идеальными бровями.
– Привет, дочка, прости. Мы тут снимаем для «Уимзи».
– Что такое «Уимзи» и где ты?
Я начинала сердиться: она снова на что-то отвлекалась.
Меня на секунду ослепила вспышка солнечного света, проникавшего в окно за ее спиной.
– «Уимзи» – новый парикмахерский онлайн-сервис, и я в Бруклине!
– Правда? – Меня приободрило, что она находилась хотя бы в одной стране со мной. – И надолго?
– Уезжаю через пару дней, на торговую ярмарку в Италии.
Я рухнула на кровать и уставилась на желтый свет, пробивавшийся сквозь потрепанные занавески.
– А, на эту итальянскую ерунду.
Она засмеялась, обнажив зубы – белые и с винирами, недавно установленными каким-то крутым стоматологом в обмен на то, что она вышла в эфир во время этой процедуры.
– Однажды мы поедем туда вместе и объедимся пастой.
Я закрыла глаза и представила себе день, когда перестану сидеть в Лос-Анджелесе все лето, засыхая, словно пустынное растение.
– Как у тебя дела? – спросила она, прерывая мои грезы о поедании джелато в вымощенном переулке.
– Папа на меня злится.
– Оу. Что наделала?
– Почему ты думаешь, что это я?
От ее резкого смеха я поежилась.
– Ой, да ладно тебе, Клэра.
Я не смогла сдержать улыбку.
– Ну, первый рабочий день с Роуз в фургоне прошел не так уж замечательно.
– Я уверена, что ты несколько преуменьшила.
Мою маму так просто не обмануть, потому что мы очень похожи. Когда я пыталась что-то приукрасить или изобразить спокойствие, она тут же меня раскусывала.
– Просто мы поругались. Ничего нового. Мы с Роуз никогда не ладили.
– Но придется. Ты же работаешь с ней все лето?
Фло решила, что настал идеальный момент запрыгнуть на меня, и болезненно надавила своей крепкой лапой на мою грудь. Я поморщилась, но не прогнала ее, потому что старалась быть милосердной с животными.
– Да. Но не волнуйся! Я в любом случае попробую выбраться в Тулум.
Тихий голос на заднем плане не дал маме ответить, и она посмотрела куда-то влево. Бруклин вдруг показался мне в световых годах отсюда.
– Клэра, мне пора. Не волнуйся по поводу Эдриана – ты знаешь, что он всегда уступает. Возьми его измором!
После этих слов она отправила мне, точнее телефону, воздушный поцелуй и отключилась.
Тем вечером я легла спать, все еще ощущая беспокойство и мечтая об огромной тарелке спагетти.