Флейшман в беде - Тэффи Бродессер-Акнер

– Мне нельзя остаться?

– Так нам будет удобнее осматривать вашу жену и выяснять, что с ней, а вам явно не повредит выпить кофе.

Клей повел мужа пациентки прочь.

– Кто-нибудь может мне сказать, что происходит? – спросил Тоби.

Логан выскочил первым:

– Это алкогольный цирроз, верно? Она отправилась в загул, и печень наконец не выдержала. Наверняка она тайно пила годами.

– Вы уверены? – спросил Тоби.

Джоани что-то пробормотала, но никто не расслышал.

– Что такое? – переспросил Тоби. В комнату проскользнул возвратившийся Клей и вперился в пространство меж их лиц, чтобы понять, что он пропустил.

– Это не могло не случиться, – сказала Джоани. Мечтательно, как бы самой себе, прижав ручку к губам. До чего Джоани любила диагностику! Ее любовь к детективному расследованию, происходящему в этот момент, превосходила всё – заботу о собственном имидже, самолюбие, страх неудачи, боязнь за репутацию. Клей хотел только пройти нужный материал и перестать так ужасно потеть. Логан хотел блеснуть и успеть на восьмичасовой матч по теннису. Джоани хотела понять, и еще – преклониться перед дивной сложностью человеческого тела. Она стремилась изумляться.

Джоани стояла, прислонясь спиной к стене. Волосы у нее были цвета сепии – соломенные, с рыжеватым отливом, если смотреть под определенным углом. Одевалась она на манер маленькой девочки: гольфы, юбки в стиле провинциальной школы и кардиганы как из секонд-хенда. Все это чуть-чуть недотягивало до привлекательности. Когда Джоани напряженно думала о чем-нибудь, она медленно моргала за стеклами очков; когда пыталась что-нибудь вспомнить, то с озабоченным лицом выговаривала слова – бесшумно, одними губами.

– Что именно он сказал? – спросил Тоби у клинических ординаторов. Он подошел к Карен Купер, наклонился и прижал ухо к ее груди, слушая сердце. Он приподнял ей веки.

– Он сказал, что она была неуклюжа и речь у нее была невнятна. То и другое – показатель неврологических расстройств, – ответил Клей. – У нее отказывает печень.

Тоби выпрямился и поглядел на ординаторов:

– А что говорит наш старый друг сэр Уильям Ослер[8]?

– «Слушайте своего пациента, он сам сообщает вам свой диагноз», – процитировал Логан.

– Так что же сообщает нам миссис Купер?

Клей посмотрел на Карен Купер:

– Доктор Флейшман, пациентка без сознания.

Тоби медленно вдохнул и заговорил на выдохе:

– Ее муж нам сказал что? Ее поведение до того, как она перестала реагировать, говорит нам что?

– Что она была неуклюжа и речь у нее была невнятна. То и другое укладывается в картину…

– Да, Клей, никто не утверждает, что у нее нет неврологических симптомов. Никто не утверждает, что она в сознании. Что в точности сказал ее муж? Что она была еще более неуклюжа, чем обычно. А значит, с ней происходило что-то неладное еще до поездки в Лас-Вегас. У нее есть дети?

Клей посмотрел в медкарту:

– Близнецы, мальчики, десять лет.

– Хорошо. Значит, по крайней мере на момент родов она была здорова. Рожала она… – Он слегка приподнял одеяло больной и задрал подол рубашки. – …да, через кесарево. Хорошо, значит, если бы у нее тогда была аномальная свертываемость крови, она бы это знала.

– Ясно, – сказала Джоани. – Значит, это у нее началось меньше десяти лет назад.

– Давайте узнаем у ее специалиста по внутренним болезням, давно ли у нее повышен коэффициент де Ритиса. – Тоби заглянул в медкарту. – Она уже год пьет золофт. Запомните, если женщина приходит к врачу с жалобами на что угодно, уходит она с рецептом на антидепрессанты. Он, вероятно, пропустил симптомы, хотя мог бы помочь вовремя и предотвратить развитие неврологических проблем. Страховка не оплачивает больше чем по пятнадцать минут на пациента, но это не избавляет вас от обязанности его выслушать. Вы обязаны заполнить пробелы. Вы обязаны задавать вопросы. Теперь откройте ей глаза.

Джоани приподняла веки Карен. И удивленно-завороженно взглянула на Тоби.

– Болезнь Вильсона!

Клей и Логан вслед за Джоани по очереди заглянули пациентке в глаза. Джоани смотрела на Тоби так, словно впервые в жизни узрела звездное небо.

Тоби подошел и тоже посмотрел. Болезнь Вильсона – это когда печень не перерабатывает медь, и в результате медь накапливается в мозгу и отравляет его. Самый заметный и легко определяемый симптом – кольцо медного цвета вокруг радужки глаза.

– Верно, – сказал Тоби. – Значит, Логан, позвоните ее врачу по внутренним болезням.

Он снял перчатки, надетые для осмотра.

– Видите? Слушайте пациента. Всегда слушайте. Даже если он не может говорить, диагноз, как правило, все время маячит прямо у вас перед глазами.

Он проделал обход. Поговорил с гепатологом из педиатрии, чьего пациента-подростка перевели к Тоби по возрасту. Провел консультацию в отделении неотложной помощи – студент, подцепивший гепатит С в грязном тату-салоне. Осмотрел женщину с раком печени, свою ровесницу.

Сделал эхограмму транспортному рабочему, у которого год назад диагностировал гемохроматоз. Сейчас на печени были шрамы, но она явно заживала. Регенерировала. Была почти как новенькая. Тоби двигал зонд туда-сюда по телу пациента. Он обожал эту часть своей работы: каждая эхограмма, каждая биопсия была как в первый раз. Просто невероятно, на что способна человеческая печень. Тоби неустанно восторгался ею – с тех самых пор, как в меде увидел учебник с серией изображений регенерирующей печени. Она иногда вела себя странно и непредсказуемо, как, впрочем, и другие органы. Но только она одна из всех органов умела регенерировать. Она обладала неисчерпаемой способностью прощать. Она понимала, что человеку бывает нужен второй и третий шанс, прежде чем он поставит свою жизнь на твердые рельсы. И она не просто прощала; она еще и практически полностью забывала нанесенные обиды. Она позволяла начать сначала в смысле, не имеющем аналогов ни в каком другом аспекте. В самые черные дни своей семейной жизни Тоби приходил в больницу и работал, и краем глаза всегда видел печень, которая шептала ему, что однажды от нанесенной ему раны не останется и следа. Он тоже регенерирует.

Ему кто-то положил руку на плечо сзади. Это оказалась Джоани. Он чувствовал сквозь тонкий халат, что рука у нее теплая, узкая и женственная. Он повернулся к Джоани. Она прошептала ему на ухо, что Карен Купер перевели в отдельную палату. Он встал. Шепот был странный, какой-то очень интимный. Рука на плече – тоже. Общее ощущение удивительно напоминало посткоитальное. Джоани убрала руку, но Тоби все еще чувствовал ее у себя на плече.