Желанная - Ольга Герр

После ванной Руна хотела заплести мне как обычно косу, но я попросила ее расчесать волосы и оставить их распущенными. У Алианны шикарные волосы, прежде я могла только мечтать о таких. Грех не покрасоваться, пока есть возможность. Молодость нового тела тоже не вечна.

Накинув на сорочку халат, я вышла в коридор. Мою спальню от спальни Тора отделяло с десяток шагов и поворот. Едва свернула, как тут же захотела обратно, но я помнила уговор — если не приду, не увижу сына.

У дверей спальни Тора стояли двое воинов. Опыт старшего брата научил его осмотрительности. К нему ночной убийца так просто не войдет и не прикончит во сне.

Я плотнее запахнула полы халата на груди и, придерживая их рукой, подошла к двери. Чтобы взглянуть воинам в лицо, пришлось запрокинуть голову. Прямо букашка перед исполинами.

— Миледи Алианна, — мужчины чуть склонились, приветствуя меня, — тойон вас ждет.

Передо мной открыли дверь, и я мышкой шмыгнула через порог, поскорее в тепло спальни из промозглого коридора.

Тор сидел в кресле у камина: голова откинута на спинку, в руке кружка эля, колени расставлены — типичная мужская посадка. Но главное — на ногах сапоги. И это притом, что он успел переодеться. Об этом свидетельствовала сухая рубаха. Сапоги для меня — сделала неутешительный вывод. Муж учит меня повиновению. Что ж, прикинусь покорной.

Я молча приблизилась к креслу и опустилась на колени. Снять с мужчины обувь не такое великое унижение. Прилюдный секс куда хуже, но я прошла через него и ничего, выжила.

Тор выставил ногу вперед, я взялась за пятку сапога и потянула. Понадобился весь мой вес, чтобы дело сдвинулось. Когда сапог все-таки соскользнул, от неожиданности я повалилась на пятую точку.

Отставив один, принялась за другой. Во второй раз получилось лучше. Если так пойдет дальше, стану заправским снимателем обуви.

Покончив с сапогами, я так и сидела между ног мужчины. Тор первым нарушил молчание. Наклонившись, взял меня за подбородок и произнес:

— Ты доказала свою покорность. Теперь докажи свою любовь.

— Как именно?

— Выполни долг жены в спальни мужа, — потребовал он. — Возбуди меня. Для начала.

Я растерялась. Прежде все происходило как-то само собой, по обоюдному согласию. Более того, мужчина, как правило, вел. Роль куртизанки, обхаживающей клиента, для меня нова.

Отчего-то я робела перед Торвальдом, часть меня отчаянно боялась его разочаровать. Краснея, словно девственница в первую брачную ночь — откуда только взялся этот стыд, можно подумать, никогда не стояла голой перед мужчиной — я пыталась обуздать свои страхи. Я уже давно не девочка, пора воспользоваться нажитым опытом.

Я поднялась и отступила на шаг, встав спиной к камину. Пальцы путались в поясе халата, но с третьей попытки я все-таки его развязала. После томно повела плечами, позволив халату соскользнуть и упасть на пол. Надеюсь, двигалась не очень скованно. Будет обидно, если соблазнение провалится из-за моей неловкости.

Развязав ворот сорочки, отправила ее вслед за халатом. И вот я абсолютно нагая стою перед мужчиной, с которым меня связывает всё и ничего. Огонь в камине, что прямо за мной, нещадно печет. По спине стекают капли пота, а от холода комнаты по животу бегут мурашки и набухают горошины сосков. Неловкость постепенно уходит, уступая место соблазну.

Я снова опускаюсь на колени и точно кошка крадусь к мужчине в кресле. Движения плавные, тягучие. Я не тороплюсь, пусть полюбуется моим телом, насладится каждым изгибом, восхитится отблесками света на коже. Пусть он захочет коснуться меня, да так нестерпимо, что пальцы сведет судорогой.

Подобравшись к Тору, кладу руки ему на колени. Медленно веду ладонями вверх, а сама смотрю мужу в глаза. Слежу за тем, как расширяются его зрачки, как перехватывает дыхание. Тору без сомнений нравится и то, что он видит, и то, что чувствует, но он слишком напряжен.

В итоге мужчина хватает меня за запястья и отталкивает руки.

— Встань, — командует он.

Я — послушная жена, исполняю приказ. Тор тоже поднимается с кресла. Делает ленивый, вальяжный шаг ко мне. Все его движения говорят, что ему вроде и не очень хочется, и не особо надо, но он так и быть принимает мое предложение. Это часть игры. Способ показать мне, что не я здесь главная.

— Распустила волосы для меня? — он касается волнистых прядей, ведет по ним рукой, как бы невзначай задевая плечо, грудь, живот.

— Хотела тебе понравиться, — говорю и тут же понимаю: это правда. Еще минуту назад мне было страшно. Я думала о Торе, как о мародере и тиране. Но то мысли, у тела иное мнение. Оно помнит этого мужчину и хочет его. Сейчас «прежняя я» берет верх, я не могу сопротивляться обоим — ему и ей.

— Нравишься, — кивает Тор одобрительно.

Его пальцы уже на моих бедрах. Я закрываю глаза и кусаю губы. Кто кого должен был возбуждать? Тор нарушает свои же правила.

Подаюсь вперед, тянусь к губам мужчины. Я знаю: у них солоноватый привкус, как у морской воды. Но я не достигаю цели, мужчина резко убирает руку с моего бедра — я едва сдерживаю стон разочарования — и отступает от меня. Он ведет себя так, словно мой порыв напугал его. Избегает поцелуя, как если бы мои губы покрывал яд — коснись их и погибнешь.

— Повернись спиной, — приказывает он.

Я хочу видеть его лицо, читать эмоции в глазах, но я делаю, как он велит. Спорить в моем положении неразумно.

Мужчина сразу становится смелее: обхватывает меня рукой за талию, привлекает к себе. Я чувствую его желание, упирающееся вниз моей спины. Когда его губы касаются шеи, у меня подкашиваются колени. Свободной рукой он накрывает мою грудь, чуть сжимая. Я плавлюсь от его ласк и все еще стою на ногах только потому, что он меня держит.

А потом я совершаю ошибку: завожу руки назад в попытке дотянуться до мужчины хотя бы так. Он вздрагивает, как будто мое прикосновение причиняет ему боль, и отпускает меня. Что происходит? С кем он борется — со мной или с собой?

Я резко оборачиваюсь вокруг оси, чтобы взглянуть на него. Что не так? И вижу — всё не так. Мужчина без сомнений хочет меня, но ненависть Торвальда к Алианне сильнее похоти.

— Теперь я знаю, на что ты готова ради сына, — усмехается он.

— На всё, — я устала это повторять.

Он наклоняется, подбирает мой халат и сорочку с пола, кидает их мне. Я ловлю на лету, прижимаю к груди. Тор передумал. Понял, что не справляется с эмоциями. Ненавидеть тяжело, особенно если хочется любить.

— Завтра за обедом будешь прислуживать мне и моим воинам, — меняет он наказание. — После этого сможешь видеться с сыном, когда пожелаешь.

— Ты все еще носишь мою ленту в волосах, — говорю я в попытке достучаться до него.

— Это напоминание.

— Обо мне?

Надежда вспыхивает и угасает.