Малабарские вдовы - Суджата Масси

Сегодня – самый дерзкий бунт. Сайрус еще раз высказал желание съездить к морю прежде, чем уедет с родными из Бомбея. Она не спросила, поедет ли кто-то с ними. Чувствовала, что он хочет побыть с ней наедине, рассказать, чем закончились встречи с невестами. Ей казалось уместным услышать эти сокрушительные новости в месте, носящем название Лэндс-Энд, «Конец света».

Первин вышла из полутемной станции Бандра и обнаружила, что Сайрус уже ждет ее. В одной руке он держал свою фету, воротник пиджака расстегнул – так ему явно было удобнее. Он успел обрести сходство с бомбейцем. Толпа обтекала его, и никто не задерживался взглядом на уверенном в себе молодом бизнесмене.

–Наконец-то!– произнес он радостно, приветствуя Первин.– Я тут уже полчаса волнуюсь, гадая, почему вы так долго ехали одну остановку сюда от Дадара.

–Простите. Я села в поезд в Черчгейте, не в Дадаре.– Она продолжала каждое утро ездить в Эльфинстон, ничего не сообщая родителям.

–Я тут с половины десятого, зато успел подыскать подходящую тонгу[24]. Кучер говорит, лучший вид с оркестровой площадки в Бандре. Вы как считаете?

–Поехали?

Пока они ехали в тонге, Первин поддерживала незначащую беседу, рассказывала историю Бандры – боялась, как бы кучер не понял, что они не женаты: может обругать или отказаться везти дальше. К ее облегчению, Сайрус не говорил ничего личного. Лишь сообщил ей новость: Содавалла подписали новый контракт на поставку малиновой содовой в один из ресторанов Бомбея.

–Что удивительно, потому что в Бомбее полно своих производителей содовой,– заметил он.– Правда, у нас цена ниже.

–Даже с учетом стоимости перевозки?

–Ну, когда им будут выставлять счета, эта сумма будет разбита на множество мелких пунктов,– заметил Сайрус, подмигнув.– Как бы то ни было, контракт подписан.

–Может, вы останетесь в Бомбее, чтобы расширять тут семейное дело?

–Не получится. Когда отец уйдет на пенсию, мне придется управлять всеми предприятиями в Калькутте, а это, скорее всего, случится в ближайшие десять лет.

–Расскажете мне о своей семье?– Она любила задавать этот вопрос. Знала в подробностях, о чем Яздани мечтает для маленькой Лили, какие у матери Гюльназ проблемы со здоровьем, как сильно Хема завидует своей образцовой старшей сестре.

–У меня есть старший брат, Нивед. Он удачно женился и обосновался в Бихаре. У него уже сын и дочь.

–Это замечательно. Но ваша мама, наверное, скучает по внуку и внучке.

–Да, скучает,– подтвердил он, с улыбкой глядя на детей, игравших вдоль дороги.– Ниведу пришлось переехать, когда мы купили разливочную фабрику в Бихаре. Отец отправил его туда налаживать бизнес. Кроме Ниведа, доверить это было некому – я еще был слишком молод и как раз поступил в Президентский колледж.

–То есть вас в семье только двое?– Первин заинтриговало сходство между ее жизнью и жизнью Сайруса.

Сайрус заговорил, глядя прямо перед собой:

–У меня была младшая сестра Азара, но она умерла, когда ей было четырнадцать лет. Для нашей семьи это стало страшным несчастьем. И в этом еще одна причина, почему я не женился в том возрасте, в каком положено.

–Что с ней случилось?

Сайрус будто окаменел – и Первин поняла, что причинила ему невыносимую боль.

–Холера,– пробормотал он.– Во время муссонов. Люди часто заболевают, когда улицы залиты водой и повсюду плавает грязь.

–Очень вам сочувствую. Могу лишь представить, каково это – лишиться сестры. Да еще такой юной.

Сама того не заметив, Первин накрыла ладонью крепко сжатый кулак Сайруса. Он посмотрел на нее с благодарностью и разжал пальцы так, чтобы они переплелись с пальцами ее руки.

Первин ощутила необычайную легкость в голове: сразу и восторг, и ужас от этого поступка, с такой дерзостью совершенного на людях. Кучер тонги сидел к ним спиной, он ничего не заподозрит, однако она кинула взгляд на возницу повозки слева от них и увидела, что он бросил на нее злобный взгляд и выпятил губу – видимо, счел за проститутку. Но вместо того чтобы отвести глаза, как она сделала бы в учебной аудитории, Первин вперила в кучера вызывающий взгляд и заставила его отвернуться.

–Мы как-то это пережили, но теперь стремимся поддерживать в доме безупречную чистоту, особенно в сезон дождей,– уже спокойным тоном произнес Сайрус.– Я не раз убеждал родителей перебраться в менее населенный район, но они отказываются переезжать из Саклат-плейса, потому что там поблизости есть храм огнепоклонников.

–Ваши родители – люди религиозные?

Он кивнул.

–Потеряв Азару, они нашли утешение в старинных молитвах.

–Какое дивное имя – Азара. Не знаю никого, кого бы так звали.

–Оно персидское, означает «красная». Цвет вон тех роз у дороги. В Бандре очень красиво!– Похоже, он пытался отвлечь ее от грустной темы.

Тонга медленно, но верно взбиралась вверх по Хилл-роуд, по сторонам проплывали выкрашенные в пастельные цвета бунгало в португальском стиле, под черепичными крышами. Они миновали церковь Святого Андрея – и впереди раскинулось море. Какая великолепная картина: широкая мерцающая синяя гладь, окаймленная черными острыми скалами. Над головами кружили чайки, будто бы танцуя среди ветров.

–Вы попросите кучера остановиться вот здесь?– предложила Первин, предусмотрительно высвободив руку.– Мы уже почти у самой оркестровой площадки, откуда самый лучший вид.

Сайрус рассмеялся.

–Прекрасная дама, ваша воля для меня – закон.

Пока Сайрус расплачивался, Первин пыталась расслышать, не играет ли на площадке музыка. А потом радостно сообщила:

–Похоже, военный оркестр. Пойдемте поглядим, сколько там музыкантов.

–А может, не стоит? Они вечно пытаются заманить мужчин в армию!– со смехом откликнулся Сайрус, и они зашагали вперед в такт музыке.

–А вы не подумывали о том, чтобы пойти служить?– поинтересовалась Первин.

Сайрус фыркнул.

–Даже окажись я таким недоумком, отец бы мне никогда не разрешил. Ведь отдельного парсийского полка не существует!

–Да и вряд ли бы ему захотелось потерять сына.

–Довольно с меня оркестровой площадки,– заявил Сайрус.– Идемте, окунем ноги в море!

–Я здесь часто бывала с семьей, но мы никогда не подходили к воде,– заметила Первин, опасливо глядя на крутой скалистый берег.– Кажется, отсюда спуск слишком трудный. Но я слышала, что можно пройти через развалины сторожевой башни.

Когда они добрались до обугленной арки в сломанной стене, оказалось, что к воде можно пробраться лишь по крутому неровному спуску, усеянному валунами. Первин была в сандалиях, ей идти оказалось сложнее, чем Сайрусу – на том были крепкие башмаки со шнуровкой. У края воды они оба разулись и взяли обувь в руки – прохладная морская вода покрыла им лодыжки. Ощущалось легкое течение, и Первин поняла, что, если зайти поглубже, вода, возможно, затянет ее в свои прохладные томные объятия.