Под созвездием Большой Медведицы - Анна Васильева

Васька, увидев, что приехал дядя Аркаша, бросилась ему на шею, как к родному.

-- Совсем нас забыл! Четыре дня не был! -- Ласково упрекнула она.

-- Вась, некогда было, -- оправдывался Аркадий. -- У вас все нормально?

Сумки из его рук перекочевали вместе с Викторией Семеновной в кухню, где она их быстренько выпотрошила, разложив по своим местам.

-- У нас все хорошо, -- хлопотала вокруг него Виктория Семеновна. -- Чайку попьешь с нами?

-- Не могу, -- приложил ладонь к груди Аркадий. -- Хочу заглянуть к матери. Ладно. Пока. Если что, звоните. Поняла, Вася?

-- Обязательно позвоню! -- Отозвалась, уже из своей комнаты, Васька.

И Аркадий вышел из квартиры. Сел в машину и подъехал к дому напротив. Поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка. Ему открыл Кирилл. Хлопнув брата по плечу, пропустил в квартиру и громко спросил:

-- Ты где пропадаешь, физическая душа?

-- Работы много. А что у вас новенького?

-- Не поверишь -- у нас объявилась кузина! -- Торжественно произнес Кирилл.

-- Какая кузина? И откуда она взялась? -- Не понял Аркадий.

-- Она всегда была, только мы ее не знали. Ей сорок четыре года, но выглядит моложе.

Аркадий огляделся -- никого. Потом пошел в большую комнату -- тоже никого

-- И где же она? А мать где?

-- Мама ушла на почту, -- отмахнулся Кирилл. -- Что до кузины, ее зовут Мария. Ее и папу я отвез на заимку и оставил там одну, а отец ушел на рассвете.

-- Зачем она туда поехала? – Глаза Аркадия начали округляться, понимая ситуацию.

-- Релаксировать и отдыхать от народа.

У Аркадия подкосились ноги и он плюхнулся на диван. Кирилл уставился на брата.

-- Ты что? – Уставился он на брата.

-- Когда ты увез их на заимку?

-- Девять дней назад.

-- А восемь дней назад я отвез туда Вадьку. Я просто не успел договориться с отцом. Не мог же я знать, что "гостиница" пользуется успехом! – Он хлопнул по бокам.

Кирилл плюхнулся возле брата и громко расхохотался:

-- Вот это да! – Он откровенно ржал.

-- Надо к ним ехать срочно, -- подскочил Аркадий.

-- Никуда не нужно ехать, -- он положил ладонь на плечо брата и усадил его на место. -- Люди взрослые -- сами разберутся. Ты когда поедешь за Вадькой?

-- Дней через пять.

-- Вот и поедем за ними вместе, -- предложил Кирилл. -- Заодно посмотрим, что и как.

-- Ладно, -- нехотя согласился с братом Аркадий.

Входная дверь хлопнула: вернулась из почты Лия Исааковна и увидела сыновей, сидящих на диване со странными лицами.

-- Что произошло? – Мать настороженно смотрела на сыновей.

-- Здравствуй, мама, -- Аркадий подошел к матери и поцеловал в щеку, -- Ничего не случилось.

-- Ну, обманывать ты так и не научился. Рассказывайте, что приключилось! -- Приказала мать.

-- Помнишь, девять дней назад я отвез Машу и отца на заимку? -- Спросил Кира.

-- И что из того?

-- А то, что восемь дней назад Аркашка отвез туда же Вадима Бромштейна!

МХАТовская пауза повисла над ними. Лия Исааковна сразу и не сообразила.

-- Значит, там Маша не одна? -- Подняла удивленные брови Лия Исааковна.

-- Да, мама, ее охраняет верзила Бромштейн, -- подтвердил Кирилл.

-- И как теперь быть? -- Все еще не могла прийти в себя, от услышанного, Лия Исааковна.

-- Да никак! -- Воскликнул Кирилл. -- Сами разберутся!

-- Но, какая нелепая ситуация получилась, -- пробормотала Лия Исааковна.

-- Главное, чтоб Юлия ничего не узнала, -- спохватился Аркадий.

Кирилл посмотрел на брата, потом на мать и выпалил:

-- Главное, чтоб мы трое не проболтались! Никому ни слова!

-- Мы никому не расскажем, -- хором ответили Кирилл и Лия Исааковна.

Аркадий так и остался сидеть на диване, а Лия Искааковна пошла к себе в комнату.

Маша открыла глаза. Сколько же они проспали? Как ни приятно лежать у Вадима на плече, но подниматься надо. Маша приподнялась на локте и посмотрела на его спокойное лицо, улыбающееся, во сне. И шрамы его совсем не портят. Провела взглядом по широким, мускулистым плечам, узкому торсу. Глаза сами уставились на то, что заставило ее задрожать, как липку. Ее, взрослую женщину! Правда и он далеко не мальчик.

Снова перевела глаза на лицо: красивое, тонкий, с горбинкой, нос, мягкие, полные губы... Таких не бывает! Обычно в любовных романах так описывают мужчин, но там других просто быть не может! Иначе, была бы книга ужасов. В черных кудрявых волосах запуталась седая паутинка. Все ему к лицу!

А что она? Маленькая, кареглазая с рыжими опахалами ресниц. Ничего интересного!

Вадим заворочался -- явно просыпался. Перевернулся на спину и, прищурив глаза, открыл глаза. Сияющая улыбка расплылась по его лицу. Он понял, Маша давно проснулась и, скорей всего, изучила все, что могла увидеть. Если она еще рядом, значит, все не так плохо!

-- Как спалось?

-- Прекрасно! -- Улыбнулась она, -- Не хотела тебя будить, но пришлось бы: скоро стемнеет и похолодает.

-- Ты не замерзла?

-- Немного, -- ответила Маша и поднялась.

Вадим, лежа, наблюдал как она одевается и отметил, что после двух беременностей она довольно хорошо сохранилась. Маша, уже полностью одетая, нежно посмотрела на него сверху вниз.

-- Поднимайся, а то замерзнешь, -- шутливо приказала и пошла подобрать валяющиеся тарелки, которые так и не донесла до избушки.

Одним движением Вадим попробовал вскочить и… не получилось. Поднялся медленно и оделся. Держа в руке рубашку, подождал Машу -- она прополаскивала посуду, и, обняв ее за плечи, пошли к избушке.

-- Надо поужинать, -- предложил Вадим. -- Что-то я проголодался!

Маша молча вышла к кострищу. Вадим через окошко увидел, что она пытается разжечь костер, выбежал следом.

-- Знаю, что ты многое можешь, но я сам разожгу огонь, -- и забрал у нее спички.

Гречка с мясом оказалась еще вкусней, чем в обед, и быстро исчезла с тарелок. Чай греть не стали, а пили холодный. Вечер оказался на редкость теплым и уютным. Вадим подкинул в костер дров и они уселись на толстое поваленное бревно рядом с ним. Обняв одной рукой хрупкие плечики, Маша оказалась у него подмышкой. День с самого утра, а точнее, с обеда, так хорошо начался. А Маша знала, что не может все быть так гладко. Она ждала, когда же объявится ложка дегтя?

-- Маша, -- несмело начал Вадим, -- мне надо тебе сказать одну вещь, а я не знаю как...