Загадка поющих камней - Чарльз де Линт

Минда резко села, и от этого у нее закружилась голова. Где она?

Действительно, она находилась в ущелье, но ничего подобного раньше ей видеть не доводилось. По обе стороны от нее, словно ребра гигантского ископаемого чудища, возвышались каменные здания. Казалось, сотни каменных пальцев указывают на нечто диковинное наверху. Некоторые сооружения не выдержали натиска времени. Когда-то гладкая поверхность покрылась трещинами и щербинами от непогоды. То тут, то там виднелись груды металлических конструкций, плит и битого камня, образовавшиеся на месте развалившихся строений. Те, что еще стояли, выстроились в ровные шеренги, тянувшиеся в обе стороны, насколько хватало глаз. Все они были выкрашены в черный или тусклый серый цвет. Огромные стекла окон смотрели на нее с задумчивым любопытством, солнечный свет не отражался в них, а пропадал где-то внутри.

Небольшими стайками между каменных громад замерли приспособления, которые при внимательном рассмотрении оказались какими-то странными повозками — металл вокруг стеклянных окон проржавел и почти рассыпался, во многих виднелись вмятины, а оглобель для лошадей не было ни на одной из них. Минда опасливо тронула дверцу ближайшей повозки, и под ее рукой металл рассыпался.

Пустынный мегаполис казался таким огромным, что Фернвиллоу, если бы его перенести сюда целиком, вместе с мостом и пригородами, затерялся бы без следа. Но почему здесь никого нет? Что заставило жителей покинуть город, позволить запустению завладеть бескрайней территорией?

На когда-то ровной дороге теперь росли высокие дубы и вязы, взломавшие твердое покрытие. Их увядшие листья были окрашены в багряные и желтые тона. Неужели ей потребовалось несколько месяцев, чтобы перенестись сюда? Неподалеку Минда заметила усыпанные плодами яблони и какие-то ягодные кусты. Виноградные лозы льнули к каменным стенам, обрамляя двери и окна нижних этажей. В углах щетинилась поросль темных кедров, шелестевших под легким ветерком. Тонкие веточки можжевельника пробивались на грудах щебня и прорастали сквозь проржавевшее железо.

Минда растерянно оглядывалась по сторонам. Это наверняка не Вейр. Но куда же она попала? И где находится кромлех — врата, через которые она сюда перенеслась?

Перспектива навсегда затеряться среди разрушающихся каменных зданий заставила ее содрогнуться от ужаса. А Ильдран? Она тревожно оглянулась. У Минды вновь появилось чувство, что за ней наблюдают. Если Повелителя Снов и нет здесь, то он непременно появится. Он будет преследовать ее вновь и вновь, было бы глупо надеяться, что он оставит ее в покое.

Девушка медленно повернулась, окидывая взглядом зияющие проемы дверей и окон, тенистые уголки, в которых жались к стенам кедры, странные металлические повозки. Наконец ей на глаза попался рюкзак, валявшийся неподалеку от того места, где она очнулась. Пугливо, как заяц, она шагнула в ту сторону, прикусив губу от страха. Долгое время потом Минда сидела на корточках, поглаживая ткань, словно прикосновение к вещи, напоминавшей ей о доме, могло защитить от неведомых опасностей, таившихся в незнакомом месте.

Спустя несколько минут она набралась храбрости, встала, повесила на плечо рюкзак и снова внимательно осмотрелась в поисках голубовато-серых камней кромлеха. Может, каменные столбы скрыты под стенами зданий или прячутся под горами мусора, лежащими на улице? Или в этом мире они выглядят по-другому, не так, как в знакомых ей местах?

Минда зажмурилась и попыталась вспомнить, что говорил о вратах Ян. Зажатый в пальцах талисман помог ей немного успокоиться. В голове раздался голос мьюриана:

Каменные столбы… являются вратами. Это все, что осталось от Авенвереса. Осколки скал разлетелись по всем мирам, но они до сих пор связаны между собой.

Тихонько вздохнув, она открыла глаза. Врата должны быть одинаковыми во всех мирах. Высокие столбы, высеченные из голубовато-серого камня. Минда снова осмотрелась, теперь гораздо спокойнее, как будто даже воспоминание о Яне придавало ей уверенности. Поблизости не было видно кромлеха, и как она оказалась в этом месте — непонятно, но придется отправляться на поиски врат.

Минда наугад выбрала направление и побрела, минуя одну улицу за другой, обходя по возможности кучи мусора, пробираясь сквозь разросшиеся кусты. Она старалась идти как можно осторожнее; растянутые связки или сломанная лодыжка могли причинить ей немало бед среди этих безлюдных развалин, пожалуй, не меньше, чем Ильдран.

Однажды она отважилась заглянуть в распахнутую дверь. За виноградными лозами открылся огромный зал, в котором могла поместиться вся гостиница ее отца. Минда хотела пройти дальше, но в этот момент по гладкому мраморному полу пробежала крыса, и Минда выскочила обратно на улицу, где, по крайней мере, светило солнышко.

Есть ли еще люди в этой каменной пустыне? Или этот огромный город навсегда покинут и забыт? Холодок страха пробежал по спине, и на этот раз не помог даже теплый талисман, висевший на шее.

На ночь Минда устроилась посреди небольшой кедровой рощи, спрятавшись в густых зарослях, куда не проникали даже солнечные лучи. С наступлением темноты усилился ветер. Воздушные потоки неслись по улицам, врывались в открытые окна и двери, от чего возникали странные звуки, отдаленно напоминавшие игру на дудочке, словно город ожил и запел. Временами его голос был высоким и резким, временами напоминал прерывистые стоны.

Эта музыка не смолкала всю ночь, так что Минда спала лишь урывками, то и дело просыпаясь. Ее сны, хотя и не были вызваны вмешательством Ильдрана, все же заставляли Минду съеживаться от страха. Влажными пальцами она сжимала талисман и молилась, чтобы ночь поскорее закончилась.

Но вот первые лучи коснулись крыш, ветер стих, а вместе с ним, отрывисто вздохнув, стихла и беспокойная музыка. Минда долго еще сидела, скорчившись в своем укрытии. Только после того как окончательно рассвело, она оправилась от ночных страхов и выбралась из кедровых зарослей.

Она сердилась на себя за то, что испугалась темноты и сильного ветра. Чтобы хоть отчасти реабилитироваться в собственных глазах, Минда храбро двинулась в путь, стараясь не вспоминать о беспокойной ночи. Время шло, одна улица сменялась другой, но картина оставалась прежней. Одиночество стало тяготить Минду.

Около полудня Минда поняла, что, вместо того чтобы приближаться к окраинам города, она углублялась в самый его центр. С тех пор как она остановилась позавтракать — пожевать кусочек зачерствевшего хлеба с сыром, — дома стали еще выше. Теперь они стояли вплотную друг к другу, без всяких промежутков. Она уже решила пойти обратно, как очередной поворот вывел ее на широкую площадь.

На краю открытого пространства Минда остановилась и осмотрелась. Площадь простиралась чуть ли не на целую милю, кое-где торчали редкие деревья, а кустарника почти не было. В самом центре на высоком постаменте сохранились остатки памятника. Когда-то монумент представлял собой группу статуй. Сейчас только одна фигура гордо возвышалась над грудами мусора, и солнечные лучи ярко освещали позеленевшую бронзу. Остальные валялись рядом с постаментом с отбитыми конечностями и расколотыми головами.