Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

Хэммет, очевидно, поменял параметры симуляции со своего пульта, позволив встать всем своим подручным после виртуальной смерти – даже женщине с перерезанным горлом.

И чтобы вывести из строя Хэри, они гоняли его пинками с одного конца переулка до другого заметно дольше, чем следовало. Они колотили его, насколько позволяет костюм, а он не издал ни звука. Только когда кукла распростерлась на камнях, истекая кровью, Хэммет позволил симуляции завершиться.

– Майклсон, – бросил он в микрофон, – а теперь изволь объяснить, как это надо понимать.

Голос Хэри доносился нечетко – видимо, потому, что его обладатель считался лежащим без сознания, – но ответ его прозвучал примерно так: «Лживый ублюдок…» По рядам пронесся одобрительный шепоток.

Хэммет побледнел, словно от смертельной обиды.

– Майклсон, ты у нас кто, клоун? – осведомился он ледяным голосом. – Почему ты не пользовался магией?

Хэри издевательски хихикнул.

– Зачем?

– Тебя этому учат , олух! Ты же вроде тавматург, а?

– Я актер, – ответил Хэри. – Моя роль – интересными способами рисковать собой.

– Нечего надо мной насмехаться, дрянь поденщицкая! Как ты собираешься окончить курс боевой магии, если даже паршивого заклятия наложить не умеешь?!

Я тихонько поднялся со своего места и вышел. Судя по всему, спор только начинал разгораться, а все, что мне нужно было, я уже видел.

Мой план сработает.

В столовой я сидел отдельно. Ради самозащиты я старался почаще бывать в общественных местах; во время трапез таким местом становилась столовая.

Обычно со мной сидели приятели; популярности моей последние события ничуть не уменьшили, и в Кобелятнике считалось некоторым достижением пообедать за моим столом. Никто из них не понимал, конечно, что происходит. Всем казалось, что я жутко храбрый, – из-за того, как я обошелся с Боллинджером; они шутили, смеялись, говорили друг другу: «Видишь? Эти козлы боевики вовсе не такие крутые. Там почти все работяги, мразь. Пустышки в обертках из мускулов», – и самодовольно поздравляли друг друга с высоким происхождением.

Я мог бы рассказать им, насколько крутыми бывают козлы с боевого курса. Я мог бы рассказать потомкам бизнесменских кланов Европы, жаждущим признания профессионалам и самодовольным торгашам, какой сталью налито нутро пустышек работяг.

Но что толку? Мне не поверят, и подарить им то понимание, которое получил от Хэри, я не мог. Подумают только, что я напускаю на себя важность, встаю в позу – как я думал о Хэри. До боли хотелось по очереди запереть каждого из напыщенных подлецов, которых я прежде считал друзьями, в комнате наедине с Боллинджером. На десять минут. Пусть посмотрят в глаза этой «пустышке», когда она грозовой тучей нависает над ними. Это станет для них озарением.

Но в тот день, после виртуального дебюта Хэри, прихлебатели и подпевали разошлись быстро, и я в одиночестве листал «Культуру перворожденных» Хардангера, едва различая буквы на экране и раздумывая, найдет ли меня Хэри.

Я добрался до третьего из пяти альтернативных переводов героической поэмы «Даннелларии Т’ффар», когда вошел Хэри. Две недели назад я притворился бы, что поглощен чтением, чтобы набить себе цену. Сейчас у меня не было на это ни времени, ни терпения. Я захлопнул экран и дождался, пока Майклсон подойдет. На лице его занимались краской первые синяки, и шел он осторожно.

– Ладно. – Он глянул на меня со звериной опаской. – Слушаю.

– Садись. – Я махнул рукой в сторону кресла напротив и подождал, покуда Хэри обдумывал предложение. Наконец он медленно опустился на сиденье, не сводя с меня взгляда.

– Ну так что? Теперь Хэммет меня ненавидит.

– Хэммет всех ненавидит, – отмахнулся я. – Не бери в голову.

– Меня избили ногами.

– Только потому, что Хэммет вмешался в параметры симуляции, и все в аудитории это знают. К вечеру эта история разойдется по всей Консерватории. Никто не проходил этот сценарий. Никто. Даже я. Ты станешь легендой Коллежа боевой магии, Хэри.

– Вроде тебя? Делов-то. И ты ждешь от меня благодарности?

– Эта история составит тебе карьеру, – проговорил я. – Она подарит тебе диплом с отличием и билет в Поднебесье.

– Как я сдам экзамены, если даже гадского заклинания наложить не могу?

– Хэри, Хэри, Хэри, – я с напускной жалостью покачал головой. – Похоже, ты единственный в аудитории ничего не понял. Тебе не нужна магия, Хэри. Оставь заклятья хлюпикам из высших каст, вроде меня. Ты окончишь Боевой коллеж.

Отдаю должное гибкости его мышления: Хэри не фыркнул. Он откинулся на спинку кресла и уставился на меня, прищурившись в раздумье.

– Ты видел свою запись? – продолжал я. – Сегодня ты доказал, что можешь сражаться – и побеждать – даже против превосходящих сил. Хэри, их было пятеро на одного . А у тебя не было даже оружия. Я никогда ничего подобного не видел. И никто здесь не видывал.

Хэри покачал головой, и взгляд его захолодел. Я видел, как он отговаривает себя.

– Это ничего не доказывает. Потому и называются «симуляцией», Крис.

– Знаю. Чандра и думать об этом не станет – если мы не заставим его.

– И что ты предлагаешь?

Я сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. На миг мне пришло в голову, что в Поднебесье я вошел бы в транс, потянулся к Силе и внедрил бы свои мысли в рассудок ничего не подозревающего Хэри. Мысль была забавная; я слегка улыбнулся.

– Все зависит от того, сможешь ли ты, Хэри Майклсон, тощий мелкий работяжка из Кобелятника для слабосильных, устоять против опытного бойца втрое крупней тебя в реальном мире в драке без правил, – начал я и продолжил бы, но Хэри и так и понял.

– Ты говоришь о Боллинджере.

Я кивнул.

– Ты можешь биться с ним рогами, сколько влезет, но я? – Я развел руками. – Мне надо разобраться с ним, покуда он меня не убил. Я все продумал: мы перевяжем его ленточкой, и все будут счастливы.

– Это как?

Я поднял руку.

– Сначала скажи: что думаешь?

– Перейти на боевое отделение? Черт, Крис, не выйдет. Там девки тяжелее меня на десять кило. Тебя когда-нибудь бил парень вдвое тяжелей тебя?

– Один раз, – мрачно признался я. – Мне не понравилось. Но мы не об этом говорим. Забудь о том, насколько это возможно. Ты этого хочешь?

Он сидел, глядя сквозь меня, и молчал.

Я наклонился к нему.

– Я знаю , – прошептал я. – Я знаю, почему ты попал в Колледж боевой тавматургии. Почему ты хочешь стать актером. Потому что в глубине души ты любишь бить людей.