Возвращение «Одиссея» - Алексей Гришин

– Ну и что мы с этим счастьем делать будем? – поинтересовался на следующий день Кузьмин, откладывая сообщение агента.

– Понятия не имею. То есть по убийству в Малаховке все ясно, план мероприятий готов, тут, как говорится, дело техники. Всех, кто помогал Гаруну, установили, брать, колоть, сажать, здесь все просто. По Кремню тоже понятно – бандит, он и есть бандит. Посадим, не впервой. На худой конец, его свои порешат, лично меня такой исход тоже устроит. Другое дело – Григорян, тут вообще пока не понимаю, куды бечь. Что-то готовит он такое, международное, но что? И как нам с этим бороться? И как его теперь из-за бугра достать?

Со дня побега Григоряна прошел месяц. За это время сделать удалось не просто много – прорву работы.

По убийству в Малаховке отлично сработали комитетчики. Гена, на которого свалилось сопровождение следствия, получил от щедрот начальства технику и наружку и, то ли на авось, то ли от воистину божественного озарения, но плотно обложил того вертлявого паренька, некоего Костяна, который приезжал на квартиру Гаруна. Ничего в том люберецком хлопце не было интересного, потому уже через неделю схлопотал опер крутой разнос от начальства «за неэффективное использование сил и средств». Но кто-то там, на небесах, сжалился над чекистом и позволил таки зафиксировать попытку продажи старенькой зеленой пятерки. Без документов.

Пропустить такой подарок судьбы – грех перед Фортуной, так что пока Костян искал покупателя, опера искали тот жигуль. И нашли! Запыленным и, слава богу, не вымытым.

Пришлось срочно разыгрывать целое представление – проверку гаражного кооператива пожарной инспекцией. И пока переодетые чекисты, с матюгами и угрозами два часа выматывали душу охранникам на предмет наличия огнетушителей, лопат и изоляции электропроводки, двое спецов тихонечко забрались в нужный гараж и обыскали машину. А там – мама дорогая! На лобовом стекле отпечаток пальца Гаруна, в бардачке – следы оружейной смазки. Ходи сюда, дорогой, кайся.

И Костян раскололся.

Двое их было. Шестерок, которым Морячок поручил не слишком законное, но, по их понятиям, безобидное дело. Ребята угнали машину, на которой потом убийца приезжал на место преступления, потом забирали, чтобы уничтожить. Но не уничтожили, а из жадности спрятали в гараже, да еще не все отпечатки пальцев стерли. По ним и закрепили их признание. Чистосердечное, разумеется.

Естественно, сам Гарун с этим идиотом, Костяном не встречался, но бедолага на свою беду оказался не только жаден, но и ленив. Угонял он с приятелем машину. А уже оставив на условленном месте, пересел в машину этого самого приятеля, и, вместо того, чтобы убраться, как было приказано, остался на месте. Из глупого любопытства друзья проконтролировали, как Гарун сел в угнанный автомобиль, чтобы отправиться на дело. Затем дождались его возвращения и еще раз увидели убийцу.

Так что совпали и результаты работы Гены, и внезапно пробудившееся откровение Гаруна, причины которого так и остались тайной для Щербатова.

Преступление Костяна с подельником невелико, можно было их и не арестовывать, но у следствия возникло подозрение, что на воле парням долго прожить не суждено. Потому сейчас, попивая в кабинетах интеллигентных следователей ароматный чай, топили они и друг друга, и Гаруна, и, что самое важное, господина Григоряна, который умудрился дать им поручение на угон лично.

В результате доказательств на Морячка собрали много, а толку от них оказалось мало, потому что вначале его надо как-то поймать.

По «Гиенам» сосредоточились на Кремне. Сеня, как вор старой закалки, лично разъезжал по стрелкам и толковищам, кого-то кидал, кого-то прессовал, дав в руки милиции достаточно материалов для собственной посадки. Собственно, главным вопросом стало – кто успеет раньше: милиция закрыть или конкуренты убрать.

Кроме того, удачно на вербовку районных оперов подставился один из людей Морячка. «Комаров» в агентурном сообщении характеризовал его как шестерку, сявку, близко к серьезным делам не допущенную. Тем не менее, он неожиданно дал такой расклад по «Гиенам», после которого Кремня не посадил бы только полный кретин. А дальше преемники авторитета ожидаемо перегрызутся, постреляют – повзрывают друг друга, короче, кирдык банде.

И лишь о самом Морячке ни слуху, ни духу. Установили, что в Ереван уехал он по железной дороге, благо, при покупке билета на поезд паспорт не спрашивают, и с тех пор все. Растворился в предгорьях Арарата. Посылать запрос армянским коллегам? Ага, после карабахской заварушки[20] получишь от них… от мертвого осла уши.

Все стало совсем грустно, когда на «Комарова» пришло приглашение из США. Морячок обнаружился в самом Нью-Йорке, откуда пожелал, чтобы пятеро его доверенных лиц перебрались за океан. Не ехать нельзя, но связь с источником терялась надолго – милиция все же не разведка, у нее резидентур нет. Только когда «Комаров» в Москву вернется, можно что-то узнать. А когда это будет? То-то.

После отъезда агента Щербатову осталось лишь ждать. Авось, небось и у моря погоды.

Привет пришел, откуда не ждали.

Как-то вечером Кузьмина и Щербатова вызвал генерал.

– Что, орлы, слыхал я, вы по-аглицки шпрехать горазды? Кадровики доложили, что за знание иностранных языков даже доплату получаете.

– Ну так, понимаем, конечно, – за обоих ответил Кузьмин. – Правда, давно не практиковались, но и забыли еще не все.

– Да даже если и многое, все равно придется выкручиваться, в смысле, соответствовать. Докладываю голосом, что завтра, к пятнадцати ноль-ноль мы втроем следуем в посольство США, вот письмо из МИДа, ознакомьтесь.

В письме, между прочим с грифом «Совершенно секретно», сообщалось, что американское посольство, засвидетельствовав в очередной раз свое уважение к Министерству иностранных дел СССР, ссылаясь на некие договоренности президентов обеих стран, просит прислать для серьезного разговора компетентных сотрудников, имеющих хоть какое-то представление о господине Григоряне А.В., ныне проживающем в США и подозреваемом в страшных преступлениях, правда пока непонятно в каких.

– Принято, – генерал многозначительно показал пальцем в потолок, – решение, что пойдем на встречу мы трое в сопровождении сотрудника МИДа.

– Чистого? – поинтересовался Кузьмин.

– Да уж не грязного. Считается, что вербовать нас америкосы не станут, так что нечего в наше дерьмо коллег с Лубянки втравливать.

На следующий день генеральская Татра[21] остановилась у посольства США. Молоденький милицейский сержант внимательно изучил документы, сверился с какими-то списками и сделал приглашающий жест.