Пора предательства - Дэвид Кек

Гребцы затянули матросскую песню.

Кто-то отчерпывал воду, до Дьюранда доносилось хлюпанье кожаного ведерка. Спина и плечи молодого рыцаря ныли от многочасовой гребли. Сзади него сплюнул и буркнул что-то неразборчивое Бейден. Они с Дьюрандом случайно столкнулись веслами. А когда сразу же после этого Дьюранд по неловкости окатил его водой, пригрозил воткнуть молодому рыцарю в спину нож.

Пение стихло, и заговорил Оуэн.

— Расскажу вам, до чего мне не везет. Взять хоть первого моего господина — я служил ему пять лет, покуда он не женился.

— Жена положила на тебя глаз? — осклабился Бейден.

— На следующее утро он вместе со своим братом свалился с утеса.

Берхард прищелкнул языком.

— У меня такая же жена была.

— Туман, — пояснил Оуэн. — В жизни подобного не видали. А он славный был, собирался подарить мне земельный надел и какой-никакой замок. Я думал там-то и осесть.

Обернувшись, Дьюранд заметил, как поблескивает в темноте зуб Оуэна.

— Следующему я служил четыре года. Как-то отправились мы на охоту — и забрались слишком далеко, до темноты вернуться уж не успели бы. Дождь загнал нас к какому-то деревенскому святилищу. Его светлость не захотел оставлять снаружи ни слуг, ни коней, ни собак. А на следующее утро святилище было полно дерьма, а у его светлости по всему телу пошли эти, как их, гнойные волдыри.

— Не стоит превращать жилище бога в конюшню.

— Или псарню, оно конечно. Мы так и сказали. Подозреваю, ко всему прочему еще и день был из числа каких-нибудь святых праздников. Его чертова светлость умыкнула у меня из под носа молоденькую вдовушку, но когда он ослеп, боец для турнира ему уже был вроде как без надобности. А вдовушку эту я до сих пор помню. Волосы рыжие, что огонь — спелый каштан на солнце!

Дорвен расхохоталась.

— Прах побери, Оуэн, — заявил Бейден, — а ведь тебе и впрямь не везет.

— Еще один убил своего сюзерена — случайно, на охоте, стрелой — и скрылся где-то за Громовым морем. — Оуэн помолчал. — Другой подавился пирогом с… с чем же там? — ах да, с жаворонками. Еще один велел, чтобы ему в Беоране выстроили корабль. А я ведь дослужился до того, что стал у него правой рукой. Зуб за него потерял. А он возьми да и назови свой корабль «Выдрой» — само собой, тот не успел из гавани выйти, как нырнул, что твоя выдра. А на борту были и жена его, и сыновья.

Бейден за плечом Дьюранд тихо фыркнул.

— Поосторожнее надо быть, когда даешь имя кораблю.

— А выпь, часом, не ныряющая птичка? — поинтересовался Берхард, но Оуэн продолжал свой рассказ.

— И так всякий раз. Только я уже кончиками пальцев вроде как дотягиваюсь до славненького кусочка земли — угол леса, склон какой долинки, — как сразу — хвать, и пусто, выдернули прямо из-под носа, сколько бы лет я за эту землицу ни служил, как бы ни добивался.

Над водой пролетел холодный ветерок. Парус захлопал, точно пробуждающаяся птица крыльями, а потом надулся. «Выпь» накренилась. При свете луны Дьюранд увидел, что Одемар задумался. Быть может, теперь он велит убрать весла?

Ветер усилился. Снасти мачты застонали. «Выпь» прибавила ходу.

— Весла на борт, — велел Одемар. — К парусам. Брасопим реи. — Глаза его обежали корабль. — Низко сидим, как бы не черпнуть воду… Да пошевеливайтесь — не знаю, сколько времени у нас осталось.

Возгласы радости, порожденные возможностью наконец отложить опостылевшие весла, застыли у гребцов на устах. Все в ужасе смотрели со своих скамей в одну и ту же сторону. Капитан снова поскреб клочок кожи на шнурке. Надвигалась буря.

— Силы Преисподней! — пробормотал Бейден.

Дьюранд встретился взглядом с Дорвен. Он видал бури на озере — видал как с борта корабля, так и с высокой Башни Гандерика в Акконеле. Но сейчас ночь, а он не на надежном корабле, а на утлом речном суденышке, управляемом необученными матросами. Ему хотелось превратиться в одного из пресловутых великанов из Чертогов Молчания, подхватить Дорвен и одним шагом вынести ее на берег.

— И сколько их всего было, Оуэн? — спросил Дьюранд.

— Когда-то меня звали Оуэн, слуга Девяти Господ. А теперь я уж и не считаю. Надежда — ядовитая штука, поверьте мне на слово.

Около часа они мчались вперед на крыльях настигающей бури, а потом «Выпь» скользнула в темноту глубокой ложбины между вздымающимися валами. Луна скрылась, оставив мир во тьме.

Еще один такой же рывок вниз — и экипаж «Выпи» попадал на колени. Ветер бил в парус всей своей холодной тяжестью.

— Закрепить весла! — послышался голос Одемара.

— Если бы еще я видел это клятое весло, — прохрипел Бейден. — Его заклинило…

«Выпь» мчалась во тьме, то поднимаясь на гребни валов, то падая. Ледяная волна хлестнула Дьюранда по груди, залила штаны. Он зажмурился от лютого холода. Как только капитан умудряется держать курс в этакой свистопляске? И тут до Дьюранда вдруг дошло. Обернувшись, он увидел, что последние звезды скрылись в тяжелых тучах. Одемар был так же слеп, как и все остальные.

— Если у вас есть что-то лишнее, самое время… — начал капитан.

Очередная волна подкинула корабль, а потом резко швырнула вниз. Дьюранд услышал на корме какой-то стук, а потом ругань Одемара. Корабел, судя по всему, с трудом поднялся на ноги.

— Кто отчерпывает? — завопил Одемар.

— Я буду, — ответил голос Дорвен откуда-то с носа корабля. У Дьюранда перехватило дыхание.

Весло вырывалось у него из рук, как живое, хотя сейчас наружу торчала только лопасть, а вся остальная часть была втянута на борт, подальше от волн.

Сквозь треск оснастки, скрип парусов и плеск воды прорезался новый звук: шипение во тьме. Сперва далеко, потом все ближе и ближе. И вот на корабль, барабаня по парусу, обрушилась стена града.

— Времени подобрать гитовы нет. Берегите головы! Спускаю рей.

Заскрипели бейфуты, посередине «Выпи» опустился рей. Мокрое полотно паруса, казалось, наполнило весь корабль.

— Втягивайте его, — велел Одемар. — Складывайте на дно.

«Выпь» дернулась и подпрыгнула на волнах.

— На весла! И берегитесь, чтоб вас не выбросило.

Дьюранд весь подобрался, чтобы ударить веслом по воде, как на корабль обрушилась башня темной воды. В одно мгновение рыцаря сшибло со скамьи и бросило на дно суденышка. Вокруг кричали, налетая друг на друга, его спутники. Дьюранд с трудом нащупал планшир и начал выпрямляться, когда сзади в него врезалось тяжелое тело. А через исполненный ужаса миг он понял, что тело перевалилось за борт в воду.

Над волнами разнесся тонкий пронзительный крик. Дорвен!

Без колебаний, не успев даже подумать, Дьюранд перегнулся через борт и, едва не выпадая сам, принялся шарить в смятении волн. Никого. Пальцы сомкнулись на обрывке каната — но и только.