Вечный лед - Джефф Грабб

для тех, кого он ненавидит больше всех, он предусматривает специальный выбор. Помните, что всегда есть причина, из-за которой он действует. Он сделал из вас марионетку?

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Джодах.

– Свою марионетку, – сказал Стромгальд, мерцание в его глазах на мгновение утихло, почти умерло. – Я всего лишь его марионетка. Когда я ему нужен, то он присутствует во мне. Он говорит мне, что сказать, и я произношу нужные слова. Он говорит мне, что делать, и я это делаю. У меня нет выбора. У меня нет воли. Он говорит, что это наказание, но я не знаю, за что. – Огромный воин опустил подбородок на грудь.

Джодах начал заикаться. – Я не … Со мной он этого не делал.

Генерал поднял голову. – Пока, – просто сказал он. – Запомни это, человек. Когда имеешь дело с некромантом, есть вещи и похуже, чем смерть.

Джодах хотел выспросить побольше, но генерал слегка наклонил голову.

– Он идет, – Стромгальд закрыл глаза. – Когда он открыл их, то они были уже другими. Тело произнесло слова Лим-Дула голосом генерала. – Вам не следует оставаться здесь. Здесь вы ничего не узнаете. Попрощайтесь и позвольте генералу спуститься в главный зал. – Затем его глаза закрылись, а когда они открылись снова, то в них опять появилось почти угасшее мерцание.

– Я – его марионетка, – сказал генерал-умертвие. – Ты – тоже, хотя можешь этого и не знать. Помни, даже у кукловодов есть те, кто дергает их за ниточки.

После этого он спустился с холодных укреплений, и за все время пребывания в Трессерхорне Джодах больше не видел его.

* * * * *

На третью неделю своей нежизни Джодах отправился в главный зал на доклад Лим-Дулу и обнаружил, что огромное витражное окно открыто, и некромант стоит возле него и смотрит на лед. Несмотря на то, что невидимая магия не пропускала ледяной ветер, Джодах поежился от воображаемого холода.

Лим-Дул кивнул, и Джодах приступил к ежедневному докладу. За последние несколько дней его научные занятия выявили мифическую личность, известную под именем Марит Лейдж, явно накопившую огромную силу пятьсот лет назад перед тем, как ее погребли в огромном склепе на морском дне. Есть явные признаки того, что Марит Лейдж была мироходцем, но те немногие источники, которые удалось собрать Джодаху, свидетельствовали о том, что Марит Лейдж, хотя и обладала чрезвычайным могуществом, не относилась к той же группе, что и Урза и его собратья. Марит Лейдж могла быть мироходцем, а могла и не быть им, но природа заключения в тюрьму столь могущественного существа могла быть использована в исследованиях Лим-Дула.

Кроме того, во время поисков Джодах обнаружил не менее четырех ссылок на блуждающий мир, который проходил достаточно близко к этому, чтобы вызвать разрушения и, тем самым, интерес среди мироходцев и магов. Это мог быть тот самый бродяга, о котором спрашивал Лим-Дул. Важнее было то, что период между этими появлениями увеличивался, указывая этим на существование и других воздействий на бродягу. Джодах надеялся, что именно подобное хотел найти надеялся Лим-Дул, и так и сказал.

Но во время рассказа голос Джодаха начал медленно затихать. Лим-Дул не слушал, вместо этого он уставился в окно на отвратительную болотистую пустошь у подножия ледника.

– Близится зима, – наконец произнес Лим-Дул. – А это сезон военных действий.

Джодах кивнул, но спросил: – Разве не лето, после сева и перед сбором урожая?

Лим-Дул подавил смешок. – Сейчас мало сажают, а убирают еще меньше, особенно так далеко на севере. А мои войска мало тревожат припасы. Смотрите.

Джодах, все еще опасавшийся холодного ветра из-за окна, подошел к подоконнику. Лим-Дул, видимо неуязвимый для холода, высунулся за окно. Он закрыл глаза, длинные пальцы его рук, свободной и унизанной кольцами, загорелись бледно-желтым светом.

Область за снеговым полем еще мгновение оставалась спокойной, а затем даже ветер спасовал перед темный заклинанием Лим-Дула. Затем Джодах увидел, как поверхность озера у подножия замка исказилась и покрылась пузырями, словно что-то теплое в глубине вынудило его закипеть.

Но из озера не появилось ничего теплого. Вместо этого поднялись волны, из-под воды появилось что-то круглое и темное, потом второе, третье, потом их стало много. Сначала Джодах подумал, что это были поплавки рыбаков, использовавшиеся для того, чтобы не тонули сети, но круглые темные предметы начали подниматься, у них обнаружились человеческие головы на сломанных шеях, искаженные и искривленные смертью, и опущенные плечи.

Это были умертвия – зомби, похожие на тех, что охраняли замок. Они не были одеты в подходящие доспехи, о них не заботились, не раскрашивали и не покрывали лаком. Эти отбросы утонули в озере и лишь теперь им позволили оказаться на холодном воздухе.

Снова поднялся ветер, пытавшийся кучами снега засыпать этих прогнивших существ с темной плотью. Он вонзался в одни места и замораживал другие, создавая странные структуры и примораживая свободную плоть к телам. Уже по меньшей мере пятьдесят существ выбрались из озера и потащились прочь от замка, следуя непроизнесенным приказам.

Пока Джодах смотрел, зашевелились и холмы у подножия горы. Другие выгоревшие, пепельные создания выползали наружу, прогрызая себе путь из покрытого льдом мрака, и вставали на четыре вывернутые наружу лапы. Они были человекообразными, но обладали неправдоподобно длинными конечностями. Даже на таком расстоянии Джодах рассмотрел поврежденные лица и гнилые глаза. Он видел даже широко раскрытые, наполненные зубами пасти. Одно из длинноногих существ вдохнуло холодный воздух и испустило жалобный вой. Издалека послышался ответ. Пепельные человекоподобные существа, смотревшиеся на белом снегу как серо-черные пауки, вприпрыжку двинулись за шаркающими зомби.

– Скоро придет зима, – сказал Лим-Дул, в его голосе послышался неприятный смешок. – И дикари из Балдувии доберутся до своих зимних лагерей. Кьелдорские дураки будут готовиться к своему ежегодному празднеству, оставшемуся с тех времен, когда земля была прекрасна. Они всегда собираются и никогда не предполагали, что праздник делает их уязвимыми.

– Здесь вы видите, Джодах, – продолжал он, – первые камешки, которые превратятся в лавину. Каждую зиму из моего замка уходило несколько умертвий, собиравших своих собратьев из сугробов и снежных заносов во время движения на юг и восток. Земли между этим местом и так называемыми цивилизованными странами усыпано телами, и каждое из них, в свою очередь, откликается на зов. Когда они доберутся до первых ферм, их будет много. Когда они окажутся у маленьких удаленных деревень, их