Через реку забвения - Моника Бейком

— Лишь отчасти, — быстро произнес Брюс. — Твой талант бесспорен. Именно он так замечательно помогает тебе отражать в творчестве свои эмоции. Но секрет твоей популярности заключается также и в том, что ты избрала понятную — и главное, близкую — многим тему.

Повисло продолжительное молчание. Брюс как будто забыл руку на кисти Терезы, а та казалась настолько погруженной в мысли, что не обращала на это внимания.

А может, ей просто приятно мое прикосновение? — мелькнула у Брюса сумасшедшая мысль.

Тем временем Тереза, по-видимому, пришла к какому-то заключению. Медленно подняв ресницы, она произнесла:

— Вероятно, ты прав. Только с ходу это сложно усвоить. Я должна все как следует обдумать. — Затем, немного помолчав, Тереза добавила со смущенной улыбкой: — Знаешь, со мной еще никто так не говорил, даже психотерапевт. Брюс пожал плечами.

— Наверное, это ниже его достоинства — повторять простые истины. Он ведь должен отработать деньги, которые ты ему платишь, поэтому и беседует с тобой как человек, близкий если не к медицине, то хотя бы к науке. И подход у него соответственный. А на самом деле все ваши разговоры можно свести к одной житейской мудрости: что ни делается, все к лучшему.

— Так просто? — сказала Тереза.

— Да, — улыбнулся Брюс, похлопав ее по руке и наконец отстранившись. — В жизни вообще все довольно просто, это мы ее усложняем своими амбициями, обилием желаний и собственной незрелостью.

Тереза усмехнулась.

— Последнее, конечно, относится ко мне?

Откинувшись на спинку стула, Брюс вздохнул.

— К сожалению, и ко мне тоже. Думаешь, я сразу стал таким умным?

— Нет?

Он рассмеялся.

— Мне ведь тоже пришлось пережить трагедию. И только пройдя через это испытание, я изменил взгляд на жизнь.

— У тебя тоже была несчастная любовь? — тихо спросила Тереза.

Ее предположение было так далеко от истины, что Брюс даже не сразу сообразил, о чем она говорит.

— Что? А… нет, у меня случилось другое. Я в один день потерял команду, в которой играл.

Тереза ахнула.

— Своих коллег?

Брюс печально кивнул.

— У меня ведь не всегда была студия, и я не всегда был продюсером. Карьеру я начал в качестве гитариста.

— Что же случилось с твоей командой?

— Самолет, в котором летели ребята, разбился по пути в Эссекс.

Тереза сморщила лоб.

— Постой, кажется, я слыхала про это несчастье… или читала что-то такое… еще в Эдинбурге.

— Вполне может быть. О той трагедии писали все газеты. Наверняка какая-нибудь попалась тебе на глаза.

— Скорее всего, так и произошло, — задумчиво произнесла Тереза. — Только тогда я была настолько поглощена своей любовью, что вскоре забыла про эту историю. — Вдруг она умолкла и испуганно посмотрела на Брюса. — Погоди, это что же получается? Ведь ты тоже мог… погибнуть?

Взглянув в ее глаза, Брюс увидел в них смятение. По-видимому, мысль о его возможной гибели поразила Терезу до глубины души. Разумеется, подобное отношение не могло не тронуть Брюса.

— Нет-нет! — поспешно произнес он. — Это было невозможно с самого начала просто потому, что я не летел в том злополучном самолете.

С губ Терезы слетел вздох облегчения, услыхав который Брюс не удержался от улыбки: ведь она видит его сейчас перед собой, но реагирует так, будто события прошлого еще нельзя считать свершившимся фактом.

— Какое счастье! — с чувством произнесла Тереза. — Иначе… даже трудно представить, что бы было. И чего бы не было, — добавила она после секундной паузы.

Несколько долгих мгновений Брюс смотрел на нее, его глаза искрились. Ему стало ясно, что он небезразличен ей. Пусть пока как коллега по бизнесу или друг — хорошо уже то, что Тереза вообще питает к нему теплые чувства. А там, глядишь, они перерастут в нечто большее.

В эту минуту Брюс, кажется, понял, что означает выражение «душа поет». Пожалуй, его нынешнее состояние лучше всего можно было описать именно этими словами.

— Теперь ты понимаешь, к чему я пытаюсь свести весь наш разговор? — произнес он с плохо скрытой радостью. — Если бы некоторые обстоятельства твоей или моей жизни сложились как-нибудь иначе, мы бы не коротали этот вечер, сидя за твоим кухонным столом. Повернись ситуация по-иному — и ты наверняка осталась бы в Эдинбурге. А я, если бы парни из моей команды были живы, продолжал бы играть с ними. И не открыл бы собственной студии, и ты не появилась бы в ней в один прекрасный день, и…

— И мы не стали бы партнерами, а ко мне не пришла бы известность, потому что я продолжала бы петь наивные песенки в стиле диско, — подхватила Тереза.

И я не влюбился бы в тебя, безмолвно добавил Брюс, любуясь ее оживившимся лицом.

— Наверное, так и было бы, — произнес он вслух. — Вот и выходит, что сетовать на неудачи — это по крайней мере неконструктивно.

— Да-а, — протянула Тереза. — Интересная история. Ты заставил меня взглянуть на вещи совершенно по-иному. Можно сказать, глаза открыл. Только вот какой вопрос у меня возникает в связи со всем вышесказанным: правило «что ни делается, все к лучшему» действует всегда или выборочно?

— Всегда, — убежденно кивнул Брюс. — Не знаю, как это происходит, однако рано или поздно человек вдруг осознает, что какие-то события, которым он поначалу даже не придал значения, стали основой для чего-то очень хорошего.

— Ты в самом деле так думаешь? — В тоне Терезы еще ощущались остатки сомнения.

Брюс посмотрел на нее, и в его глазах вдруг заплясали чертики.

— Конечно. И даже могу прямо сейчас доказать верность этого закона.

— Правда?

Он пожал плечами.

— Нет ничего проще. Возьмем свежий пример из событий нынешнего вечера. Как ты помнишь, я хлебнул горячего чая и обжег себе рот.

— Бедняжка, — улыбнулась Тереза. — Тебе все еще больно?

Брюс поморщился.

— Так, щиплет немножко… Речь сейчас не об этом. Итак, со мной произошло несчастье… на первый взгляд.

Тереза внимательно слушала.

— А на второй? — лукаво спросила она.

— Видишь ли, если бы этого не случилось, ты лишилась бы одного весьма приятного для тебя преимущества.

— В самом деле? Что-то я пока не соображу, на что ты намекаешь.

— Сейчас поймешь. Следствием моего ожога стало то, что я лишился возможности есть. — Он ухмыльнулся. — Надеюсь, временно.

— И что здесь хорошего?

— О, кое-что есть! Но касается это не меня, а тебя.