Ветлужская Правда - Андрей Архипов

Дело еще осложнялось тем, что Балус всего три года назад был правителем другой, более могучей юго-западной области Булгарии – Мардана, которая находилась на границе со степными владениями кипчаков и постоянно подвергалась их атакам. Царь Адам тогда посчитал, что наместник не справляется со своими обязанностями, и передвинул его в захолустный Учель, поменяв местами с беком Селимом Колыном. Тот с блеском заманил половцев в ловушку, и хан Айюбай вместе со своими сыновьями был уничтожен. Балус же остался на задворках истории, и его обида на несправедливую судьбу, а также на отца нового правителя никуда не делась. И это был еще один повод, чтобы нынешний глава Мартюбы не распылял свои силы.

И все-таки дань надо было собирать, поэтому караваны, чуть замешкавшись, тронулись в путь. Но на этот раз воинов было не очень много, хотя их и хватало благодаря прозорливому беку Колыну, прежнему наместнику провинции. Да-да, именно сын свергнутого сорок лет назад царя Ахада Селим Колын, ранее отметившийся на русской службе, сделал многое для Мартюбы. Именно он долгое время являлся в здешних местах правой рукой умершего в этом году правителя Адама. Насмешка судьбы – подчиняться тому, кто сверг твоего отца! Однако служил, и достойно, создав на месте трех крепостиц настоящий городок!

Хотя надо признать то, что первым в Учеле был Субаш. Именно его усилиями пятнадцать лет назад на месте небольшого поселения начали воздвигаться укрепления, которые потом использовались не только для походов на русских князей, но и в качестве опорного пункта для сбора дани с окрестных племен. И именно его имя Юсуф упомянул, рассказывая ветлужцам прошлой осенью про наместника. Точнее, он назвал его сардаром, то есть командующим войском курсыбаевцев[15]в городе и окрестностях. А что было делать? Как было проверить, знают ли они что-нибудь про булгарское царство или наводят тень на плетень? А те даже ухом не повели! Больше он не врал, но на носу себе зарубил: ничего эти ульчийцы не понимают в окружающей их жизни, а еще туда же – бороздить речные просторы!

На самом деле Субаша через три года правления сменил Селим, добившийся того, чтобы Учель стал столицей Мартюбы. Когда первый наместник покинул крепость со своим курсыбаем, в городе осталось всего лишь тридцать наемных воинов из числа служилых людей и около двух сотен ак-чирмышей! Разве можно было с таким войском собирать дань? Таким количеством лишь небольшой городок оборонять, да и то не на всякий хватит сил. Пришлось Селиму добиться от царя Адама перевода в разряд ак-чирмышей двух племен, живших среди аров. В предках у одного из них были угры[16], так что почти все они были превосходными наездниками и воинами.

Именно эти ратники и составляли ныне костяк четырех из шести лодей, зашедших в селение. Несколько лет верной службы еще не превратили их в матерых вояк, однако постоянные пограничные стычки все-таки основательно закалили дух этой сотни, отсеяв самых неумелых или нестойких. И нынешний поход по Ветлуге был для угров всего лишь рутиной, слегка скрашиваемой заходами в редкие прибрежные селения, где вместе с данью можно было разжиться приключениями на свою голову или же потискать местных баб, впрочем, одно другого не исключало.

А вот на двух оставшихся лодьях прибыли булгарские купцы, и Переяславка была для них конечным пунктом путешествия. В это селение Юсуфа с Ильясом кроме торговых дел вела воля наместника, которому они пересказали слова ветлужцев про павшую буртасскую сотню. По итогам разговора Балус отправил сюда Масгута, своего доверенного человека, который и должен был разобраться в происшедшем. От купцов требовалось оказать посильную помощь и свести посланника с участниками событий. Все остальное этот скользкий тип, напяливший в дорогу вместо обычного длиннополого кафтана расшитый золотыми нитями халат, брал на себя. Юсуф задавался лишь одним вопросом – как он собирался это делать?

Весь путь купцы наблюдали его невозмутимо кислую физиономию и лишь иногда удостаивались еле различимого движения век, говорившего о том, что кто-то из них был замечен столь знатной особой. Нагнуть свою голову и склонить островерхую шапку, отороченную соболиным мехом, – для Масгута был поступок невероятный. Что уж говорить о радушных словах, которыми любой истинный мусульманин первым одарит своего единоверца!

Все распоряжения тот и вовсе отдавал через сотника ак-чирмышей, считая это само собой разумеющимся. Из-за уважения к наместнику провинции такие приказания исполнялись неукоснительно, однако Юсуф в глубине души надеялся, что расследование подноготной прошлогоднего дела пройдет быстро и Масгут уберется с глаз долой. Все-таки в такое неспокойное время вряд ли кто-нибудь будет всерьез интересоваться судьбой пропавших разбойников, шаливших около Хорысданского и Артанского торговых путей. Правда, в таком допуске была одна закавыка: Ибраима и его людей нельзя было целиком и полностью отнести к этому висельному сословию.

В любом случае, если распутать клубок получится до вечера, то посланник на следующий день уйдет к кугузу вместе с воинами Балуса. А если нет… С него станется отослать ак-чирмышей в верховья Ветлуги одних, и тогда купцам придется запасаться терпением и заботиться о его безопасности на обратном пути в Учель.

Юсуф поймал себя на мысли, что уже давно стоит на причале, задумавшись. На него уже стали недоуменно поглядывать, в том числе и выделенный им в провожатые подросток. Тот даже прокашлялся, чтобы отвлечь купца от тягостного молчания, а уж то, что топтание гостя на месте вызывает у него раздражение, заметно было невооруженным глазом. Купец встрепенулся, махнул рукой Масгуту и сотнику Бикташу, возглавляющему воинов наместника, и вместе с Ильясом решительно двинулся вслед за наглым мальчишкой, сопровождая свои шаги мстительными мыслями: «Мелкая шавка! Щенок! Ты у меня еще побегаешь, чтобы услужить!..»

Тропинка привела их к небольшому домику на пажити, крыша которого была одета в красную черепицу. Рядом с этим срубом тремя рядами расположились вытянутые деревянные строения, предназначенные для размещения менее знатных гостей и в силу своей незначительности покрытые лишь дранкой.

Юсуф уже хотел было выразить недовольство, что все избы находятся слишком далеко от лодей, но внимание провожатого отвлек свист, и купеческой компании поневоле пришлось пару мгновений вслушиваться в его переливы. Вполне естественно, что значение сигнала понял лишь мальчишка, однако ему пришлось поделиться информацией с ними, поскольку оказалось, что скоро прибудут новые гости и на причале требуется его присутствие. Одергивать торопыгу и требовать к себе большего внимания было неуместно, да и провожатый, словно чувствуя свою вину, начал исправляться:

– Вода в колодце, уборная за домом, отобедать вас позовут через час-другой, так что пока располагайтесь и отдыхайте. За пределы пажити старайтесь не выходить, да это у вас и не получится, в нужных местах дозор стоит. Лучше посетите торговые ряды, там и перекусить чем-нибудь можно, если обеда ждать невмоготу. В любом случае я вам сейчас пришлю мелюзгу, которая все покажет и принесет по мере надобности! – В этом месте рассказчик не удержал вздоха, словно ему наскучило выполнять обязанности по встрече гостей, но все-таки продолжил: – Не обессудьте, что воевода не встретил вас лично! Он приносит свои извинения и обещает скоро быть. Вечером специально для вас баньку организует, да и остальные блага сухопутной жизни предоставит… если захотите.